Юлия Силаева

Представь старый питерский дом, окна которого выходят на шумный бульвар. Там, на четвертом этаже, живет парень — типичный затворник, который целыми днями пялится в чужие квартиры. Ну, не вор же он, правда? Просто… скучно. Одиночество давит так, что даже треск радиатора кажется собеседником. А за окном — целая жизнь: бабушка с кофе у подоконника, семейные ссоры через стену, студентка, что рисует ночами под мерцающий свет лампы. Иногда кажется, будто эти картинки важнее собственных воспоминаний.
Знаешь, иногда смотрю на этих двоих — Риту и Игоря — и диву даюсь. Ну серьезно, они ж как с обложки! Ему за пятьдесят, ей тридцатник едва стукнул, а между ними — огонь! Не то чтобы возраст вообще чувствовался. Работают вместе в больнице, шутят, смеются, и кажется, будто они мыслят на одной волне. Видел бы ты, как он подкалывает её из-за её вечного «Игооор, таблетки выпил?». А она в ответ только глазами стреляет — мол, смейся-смейся, а инфаркт тебе не нужен. Но вот что цепляет — никто вокруг
Знаешь, как это бывает? Где-то в глухих коридорах за колючкой грянет их музыка — и всё, приплыли. Даже стены, кажется, затихают, когда этот хрипловатый голос врывается в камеры, будто продираясь сквозь ржавые решётки. Тут уж не важно, кто ты — зек с наколкой «не забуду» на ключице, надзиратель с вечно усталыми глазами или девчонка, которая ещё в школу должна ходить… Все — как под гипнозом. А песни-то — ох. Не просто слова. То ли дело: кто-то сопит в кулак, вспоминая ту самую берёзу у посёлковой
Знаешь, история эта – прямо как драма с кровью, предательствами и любовными интригами. Представь: XII век, Русь раздроблена, а Юрий Долгорукий, князь суздальский, ну реально загорелся идеей собрать все земли под своим началом. Но не тут-то было! Местный боярин Кучка, чьи владения аж на месте Москвы раскинулись, вместе с киевским князем Изяславом как кость в горле у Юрия стоят. Договориться? Ха, не вышло – в пылу ссоры воины Долгорукого прикончили Кучку. И вот уже Юрий присваивает его земли, а
Представь себе рыжую девочку Тасю из какого-то провинциального городка — ну знаешь, этакий вечный двигатель с копной волос, как пламя. Пианино её одержимость: она в музыкалке зажигала, ноты таскала в потрёпанном портфеле и грезила Гнесинкой так, что аж сердце ёкало. Отчётный концерт ждала, как манну небесную — мол, вот он, шанс вырваться из этой серой обыденки. Мамаша, конечно, хлопотала вокруг, пироги пекла да платья гладила, даже не догадываясь, что судьба уже занесла топор над этой наивной