Хельга, 17 лет, нашла затертый конверт в ящике комода с резьбой по исландским рунам. Внутри — письмо на голландском от Йохана, датированное 1985-м: *«Если найдешь это, пришли открытку на станцию Амстел»*. За окном Рейкьявика гудел ветер, а мать, развешивая вяленую треску на балконе, крикнула: «Опять в хламе копаешься? Выбрось!». Хельга сфотографировала текст, отправила в группу эстонских краеведов. Ответила Лийз, 19 лет, из Тарту: «Переведу, если расскажешь, как там — у вас вулканы еще дымят?».
Эйнар ворочает ящики с треской на доках, пальцы замерзли — в цеху вечно дует. В кармане зазвонил старый Nokia: «Долги не платят воздухом, — шипит Бьярни. — Или деньги, или твою сестрёнку найду через Хадльгримссона». На другом конце города Сисси протирает стойку в «Кальдре», пахнет прогорклым пивом. «Сколько ты им должна?» — бросает Хульда, наливая рюмку водки пьяному рыбаку. Сисси молчит, но позже в подсобке вытряхивает из чужой кожанки пакетик с белым порошком — руки дрожат, ключ заедает в
Хьялмар, замминистра рыболовства, копошится в отчетах в своем кабинете на третьем этаже серого здания у старого порта Рейкьявика. Сигрун, его ассистентка в потертой кожаной куртке, швыряет на стол папку с пометкой *Fiskur-21*: «Тут расходы на топливо флота завышены на 40%. Биргир из отдела логистики трижды переводил деньги на счета в Панаме». За окном воет ветер, а Хьялмар, обводя пальцем столбцы цифр, вспоминает, как отец-рыбак ворчал за рюмкой бреннивина: «Раньше треска сама в сети шла, а
О, эта история до сих пор мурашками по коже… Представь: тихая церквушка, а в ней — бабушка, которая свесилась с потолка. Жуть, да? А рядом — отец, седой и сломанный, который годами шарит по старым бумагам, пытаясь понять, куда же подевался его сын. Вроде бы всё отдельно, но потом начинается самое интересное. Трое придурков (ну, ладно, не придурков, но явно не продумали) решили отремонтировать заброшенный дом на острове. Типа, «ой, какая милая развалюшка, давайте вложим душу!» Ага, только
Знаешь, иногда такие фильмы цепляют тем, как переплетаются совсем разные жизни. Вот смотришь – сначала парень, подающий надежды писатель. Вроде всё схватил с неба, слава, успех... А потом – бац! – и проваливается в какую-то многолетнюю пьяную бездну. Честно, аж душу скребёт: ну как можно так сломаться? Может, слишком рано взлетел? А еще там девчонка из детсада... Днём с малышами возится, улыбается, а ночью – на панель. Ребёнка кормить надо, что тут поделаешь. Вот эта двойная жизнь – она же как