Давид Коко

Марко, младший механик из Неаполя, ворует ключи от склада с партией электроники, чтобы покрыть долги брата Луки перед местным бароном. Вместо контейнеров с телефонами они находят ящики с окровавленными деньгами и пачкой паспортов. «Ты вообще смотрел, куда везешь фургон?» — Лука бьет кулаком по рулю, пока они сворачивают на проселочную дорогу к Сан-Ремо. Сара, девушка Марко, случайно слышит их разговор в кафе «Бьянка» — треснутая чашка эспрессо остается на столе, когда она убегает, прижимая к
В Неаполе, на чердаке дома с облупившейся штукатуркой, Марко Бьянки находит потёртый дневник отца-журналиста. Среди записей о забастовках 1980-х мелькает фото: мужчина с татуировкой в виде трёх волков на шее стоит у Бранденбургских ворот. «*Лукас Шульц. Берлин. 1989*», — выведено синими чернилами. Марко летит в Германию, пробирается через бар в Кройцберге, где пахнет перегоревшим маслом и табаком. В углу, за стопкой книг по криптографии, сидит Йохан — седой мужчина в очках с треснувшей оправой.
Представьте себе: двое парней, почти погодки, взрослеют где-то среди бескрайних сицилийских виноградников. Отец — тень из прошлого, а мать… Ну, ты знаешь, в таких историях матери всегда или святые, или проклятые. Их-то мамаша — красотка, которой впору на обложках журналов блистать, а не в этой богом забытой глухомани с её вечной пылью и виноградным брожением в воздухе. Шестидесятые? Да те же средневековые нравы, только вместо рыцарей — упрямые фермеры да вечные сплетни на раскалённых улочках.