Ли Вэй, биохимик из шанхайской лаборатории с потёртыми столами и треснувшим окном, получил смс от сестры: *«Приезжай. У мамы на руках пятна, как у той крысы из твоих фото»*. Он вспомнил, как неделю назад Чэнь, коллега с вечным запахом сигарет, пробормотал за кофейным автоматом: *«Три образца из сектора B пропали. Говорят, их вывезли в провинцию…»*. В кармане халата зазвонил телефон — Сяо Мин, младшая сестра, кричала сквозь помехи: *«Вэй, у меня на спине… как будто чешуя растёт. Мама уже не
Сяо Вэй втиснулся за угол школьного коридора, спрятав сигарету в рукаве фуфайки. Из учительской доносился голос классного руководителя: «Ли Чен опять не сдал работу по математике. Его мать звонила — говорит, торчит целыми днями в игровом клубе на Сыхэйской улице». На перемене Мэйлин, перебирая засаленные карты в укромном углу спортплощадки, бросила Сяо Вэю: «Старик опять лупил? Видела синяк на шее». Он лишь хмыкнул, разглядывая трещину на экране своего подержанного телефона — вчера отец швырнул
Чжан Сяоцзин, в потрёпанном халате с запахом тюремной сырости, ковыряется в обломках сгоревшей телеги у моста Цзиньсы. Под обугленными досками — кусок шёлковой ленты, пропитанный серой. «Ищи кузнеца с улицы Пинкан, — бормочет он, засовывая находку в пояс. — Там мельницы, там и порох». Ли Би, девчонка в запачканной мукой куртке, тычет пальцем в кровь на мостовой: «Они повернули к каналу, но там тупик». За спиной у них разносчик тыквенного супа кричит, что цены поднимутся к вечеру, пока стражники