Чиома Чуквука Акпота

Ннека, 22 года, возвращается в деревню Умуокпала после смерти матери. В старом сундуке она находит амулет с чешуей и записку: *«Они убили меня из-за нашего дара»*. Бабушка, Ифеома, шипит, отворачиваясь: *«Ты не можешь убежать от крови, которая течёт в твоих венах»*. По ночам Ннека просыпается от шепота в голове, а на руке появляются красные полосы, как от удара плетью. На рынке слепой торговец солит сушеную рыбу и бормочет: *«Она вернулась… змея в человечьей шкуре»*. Чиде, младшая сестра Ннеки,
Представь: обычные жёны из тихих пригородов Лондона и шумных улиц Лагоса вдруг осознали, что застряли в бесконечном цикле готовки, уборки и «да, дорогой». Сначала это было как фоновая музыка — раздражало, но привычно. Пока однажды британка Клара не выронила сковородку в раковину со словами: «А почему я вообще это делаю?» Её бунт подхватили соседки — от саркастичных флешмобов с грязной посудой до маршей к мэрии с плакатами «Моя любовь не безлимитный тариф!». В Нигерии тем временем Амина, устав
Эмека, парень с рынка Ошоди, торговал поддельными амулетами из-под прилавка, пока не наткнулся на Чике — женщину в потёртом жёлтом платье, которая каждую ночь кружила у заброшенной аптеки на улице Адениран. «Ты ж мёртвая», — пробормотал он, заметив, как её ноги не оставляют следов на пыльной дороге. Чике, не помнившая своего имени, кроме обрывков воспоминаний о больнице и запахе дезинфекции, цеплялась за Эмеку: «Кто меня убил? Ты видел лицо того мужчины в зелёной шляпе?». Взамен она помогала