Лайла Морган протирает треснувшее стекло кухонного окна, пока Джейкоб, её младший брат, пытается забить гвоздь в прогнившую балку над крыльцом. «Ты уверен, что это не съэкономит нам на больничных?» — бросает она, кивая на его криво висящий молоток. Вместо ответа он тычет пальцем в старую карту, найденную под полом: рядом с их хижиной в сосновом бору Монтаны кто-то отметил красным крестом поляну. Ночью Лайла просыпается от скрипа — не ветер, а шаги на чердаке. Утром в колодце обнаруживают
Марко Ривера, водитель автобуса из Эль-Альто, каждое утро проезжал мимо киосков с *salteñas*, пока развозил рабочих в Ла-Пас. Однажды в салоне он нашёл потёртый кожаный портфель: внутри — паспорт на имя Карлоса Мендосы, письма с печатями Конгресса и фотография женщины в чёрном платье. «*¿Y esto?*» — пробормотал Марко, пряча находку под сиденье. Вечером, пока жена Лусия мыла посуду, он сравнил своё лицо с фото в документах — родинка на подбородке совпадала. «Завтра отвезу всё в участок», —
Знаешь, иногда кажется, будто сама земля Ацтекской империи стонет от ужаса. Представь: жрецы Уицилопочтли, этого кровожадного бога войны, будто сошли с ума — алтари уже захлебываются кровью, а им всё мало! Каждый день новые жертвы… Брр, мурашки по коже. А ведь старики шепчутся: мол, когда-нибудь вернется Кецалькоатль — тот самый, с лицом луны и волосами из солнечных лучей. Смахнет этих жрецов, как пыль, алтари разобьет вдребезги. И приведет за собой каких-то «сыновей ветра» — кто их знает, что