Софи, 22 года, втирает какао-масло в мраморную столешницу своей мастерской в переулке за площадью Гроте-Маркт. Отец, Жак, с утра рычит: «Твои трюфели таят, как снег в марте — клиенты требуют старый рецепт». Она копается в коробках с потрескавшимися кулинарными книгами, высыпает на пол обрывки записей прабабушки-фламандки. Вспоминает, как та всегда клала в тесто щепотку соли из глиняного горшка. Лукас, парень с соседней сыроварни, приносит ей круассан с миндальной пастой: «Ищи не в бумагах, а в
Ребекка замечает пятна ржавчины на стене в гостиной, пока распаковывает коробки с фарфором. Иэн смеётся: «Это же Нью-Йорк, тут каждый сантиметр пропитан историей — и плесенью». На третью ночь их будит дрель — снизу, из квартиры старика Харрисона, доносится скрежет металла. Утром Ребекка находит в мусорном баке во дворе окровавленный носовой платок с инициалами «Л.М.». Соседка Грейс, выгуливая мопса, бросает через плечо: «Вы же не из тех, кто любит задавать вопросы?» В подвале, пахнущем сыростью