Ама, 28 лет, с утра замешивает тесто для коконте в крохотной пекарне на окраине Аккры. Над прилавком виснут связки красного перца, а из динамиков соседнего магазина бьют Highlife-ритмы. Вечером, вытирая пот с лица, она разворачивает конверт от кузины Эфуа: «Чикаго. Нужны руки для цветочного магазина. Билет уже куплен». Мать Амы, перебирая фасоль в пластиковой миске, хрипит: «Там снег, доча. Ты даже пальто не носила». Ама молча крутит в руках билет — на углу надорванный, будто его кто-то
Эммануэль, младший бухгалтер в лагосской транспортной компании, обнаружил в платежках нестыковки — 12 миллионов найр исчезли через поддельные счета. Он позвонил сестре Амине, которая торговала тканями на рынке Икея: «Копай глубже, — прошептала она, обходя шум торговцев, — но молчи, пока не убедишься». Вместо офиса Эммануэль поехал в бар «Оби-Анама» на окраине, где водители грузовиков жаловались на задержки зарплат. Там он услышал, как старый механик Чиди пробормотал: «Деньги уплывают туда, где
Джеймс Холлоуэй, ветеран с шрамом над левой бровью, разгружает ящики с контрабандными сигаретами в порту Нового Орлеана. Его жена Лина, в потёртом фартуке, пересчитывает пачки долларов на кухне трейлера, заваленной квитанциями из химчистки и пустыми бутылками от виски. "Ты думаешь, я не вижу, куда это катится?" — бросает она, когда Джеймс прячет под полом пистолет с серийным номером, затертым напильником. Его младший брат Деклан, с татуировкой «Semper Fi» на шее, договаривается с
Представь трущобы Лагоса, где воздух густой от отчаяния и надежды. Двое подростков, Амина и Чиди, связаны древней клятвой племени, которую сами не выбирали. Их предки заперли в них духи воинов, чтобы «защитить род», но парни просто хотят жить. Амина мечтает сбежать в Европу, учиться, а Чиди грезит боксом — его кумир Энтони Джошуа, ну ты понял. Но каждый раз, когда они пытаются вырваться, клятва душит их, будто невидимый удав. Иногда кажется, будто сама земля под ногами шепчет: «Останьтесь, вы
Амина Джейдолу, кандидат от оппозиции, раздает пачки наличных водителям *кеке-напе* на перекрестке Обафами-Авенида в Лагосе. Ее помощник, Чиди, шепчет: «Босс, полиция снимает это на телефон». За спиной — рев генератора и запах жареных *аллябо*. Внезапно черный внедорожник с тонированными стеклами блокирует их «Хайлюкс». Из окна летит конверт с фотографиями Амины в постели с бывшим губернатором Энтони Обаси. «Ты выйдешь из гонки, *асява*», — кричит водитель, исчезая в облаке пыли. В тот же вечер
Ой, смотрю я недавно одну картину — и как же она меня зацепила! Знаешь, такие истории, где любовь не розовые пони с радугами, а что-то настоящее, колючее, но безумно живое? Вот там всё так… Герои то взрываются, как петарды, то молчат неделями, а ты сидишь и ловишь себя на мысли: «Боже, это же про нас с тобой!» Мне особенно врезался момент, где они ругаются из-за пустяка — типа, кто забыл купить молоко. А за этим — тонны невысказанного. Прям сердце сжалось! И ведь никуда не дется эта мысль: а