Сюзанна Экинс

Фрэнни, 32 года, владелица крохотной швейной мастерской в Бруклине, обнаруживает, что её эскизы вечерних платьев украдены. Виноватой оказывается Лив, 19-летняя дочь местного застройщика Джейсона Морриса, которая запустила собственную линию одежды с почти идентичными принтами — цветы пионы, разрезанные геометрическими линиями. «Ты даже иголку вдеть не умеешь, — шипит Фрэнни, втискивая пачку сигарет в карман фартука, — эти складки на спинке только я делаю через тройной шов». Лив, щелкая розовой
В старом особняке на Саут-Ла-Бреа, актриса Эвелин Харпер разбирает почту: счет за электричество, реклама новых магнитофонов, письмо от неизвестного поклонника. Она закуривает, оставляя след помады на фильтре, и бормочет: «Опять эти дурацкие роли. Винсент хочет, чтоб я играла нимфоманок до пенсии?» В это время Джек Торн, в засаленной рубашке, тыкает в печатную машинку в съемной комнатке над гаражом. Его сосед, осветитель Луис, стучит по трубе: «Тише там, Шекспир! Третий час ночи!» Джек
В Лос-Анджелесе Доминик Торетто ковыряется в двигателе старого «Шевроле» в своём гараже на окраине. Рядом Летти курит, опершись о дверь, и бросает: *«Снова вляпаемся, Дом. На этот раз грузовик с электроникой — охрана как у Пентагона»*. Миа, сестра Доминика, торгуется с перекупщиком запчастей у ржавого автофургона, а Брайан, её парень, втихаря проверяет навигацию на своём «Ниссане» — завтра им нужно проскочить три перекрёстка за две минуты, чтобы оторваться от патрулей. Ночью они собираются в
Лайла, 24 года, каждое утро протирает стойку в кафе «Двойной эспрессо» на углу 5-й авеню и Мейн-стрит. Её фартук в коричневых пятнах от вчерашнего капучино, а под ногами ворчит кофемашина, которую так и не починили. В семь вечера она забегает к Маркусу в бар «Ноктюрн» — тот перебирает бутылки с текилой, пока клиенты спорят о бейсбольном матче 1988 года. «Опять миссис Кларк забыла салфетки под столиком», — бросает Лайла, разминая плечи. Маркус, не отрываясь от блендера, парирует: «А у меня вчера