После нескольких жестоких убийств переплелись судьбы нескольких людей: полицейского, отца жертвы и главного подозреваемого. Представитель закона пытается силой выбить из обычного учителя теологии признания в совершении нескольких преступлений, а помогает ему в этом отец одной из погибших девочек. Однако, когда пытки заходят довольно далеко, полицейский начинает понимать, что подозреваемый действительно ничего не совершал. Но с этим совершенно не хочет соглашаться его новоиспеченный напарник,
Готовы ли вы пережить напряженную драму Фильма Голда. Судный день? Этот остросюжетный фильм повествует о захватывающей истории Голды Меир, первой женщины-премьер-министра Израиля, которая берет на себя, казалось бы, невыполнимую задачу по прекращению одной из самых жестоких войн в истории — Войны в Йом-Кипур. 1973 год для этого фильма далеко не мирный — окруженная врагами Египтом, Сирией и Иорданией, Голда оказывается во главе страны, которая может быть поставлена на колени в любой момент.
Наофуми, парень в потрёпанном плаще, просыпается в королевстве Мельромарк, где местные тычут пальцами в его щит — тусклый, с резьбой в виде змеи. Принцесса Мальти, рыжая, в платье с вышитыми лилиями, кричит в тронном зале: «Он напал на меня!» — её рука дрожит, но порезов нет. Гвардия бросается к нему, а он, схватив мешок с серебряными монетами (последними), сбегает через чёрный ход, пахнущий горелым хлебом. На рынке рабов в портовом квартале Лютэль он покупает Рафталию — девочку с татуировкой в
Лиора, студентка из Тель-Авива, каждое утро заваривает крепкий кофе в крошечной кофейне на бульваре Ротшильда. Ее соседка Майя, художница с фиолетовыми прядями в волосах, приносит ей чек из прачечной, случайно выпавший из кармана клиента: *«Счет-фактура №0615 — услуга: коррекция воспоминаний»*. В тот же день Лиора замечает на автобусной остановке Эйтана, программиста из Нью-Йорка, который пялится в экран телефона с треснутым стеклом. «Ты видела это?» — он тычет пальцем в дату: *00.06*. «У меня
Знаешь, иногда жизнь подкидывает сюжеты круче любого блокбастера. Вот, например, трое парней из тех самых семей, где религия — всё, вдруг ломают шаблон по полной. Армия! Да ты вдумайся: они же с детства в другом мире, где молитвы и традиции заменяют автоматы. А тут — присяга, форма, эти бесконечные учения... Мне аж мурашки, когда думаю, какой же внутренний шторм у них должен был быть. То ли отчаяние, то ли безумная смелость — но они же пошли наперекор всему: родне, общине, может, даже
Знаешь, иногда кажется, что проблемы начинаются с ерунды — вот как эта дурацкая антенна у соседа. Представь: старик Иегошуа, переживший ад Холокоста, вдруг срывается с катуток из-за куска железа на чужой крыше. А сыновья-то спохватились поздно, когда папа уже воевал с ветряными мельницами не на шутку. Втянулись они в эту войнушку с соседом — ну, думали, отстоят честь семьи, а вышло… Эх, лучше бы не лезли. Там же не просто антенна — все эти демоны прошлого вылезли наружу, как черви из старой
Знаешь, есть один фильм, который меня недавно зацепил – там про детство известного писателя, но не в формальной биографии, а как-то... через дымку памяти, понимаешь? Смотришь, и кажется, будто сам сидишь на кухне с мальчишкой, который позже станет легендой. Иерусалим 1940-х... Кадры такие атмосферные – пыльные переулки, шепот взрослых о войне, а он, этот малыш, впитывает всё: и родительские ссоры, и запах книг в потрепанной квартире. Честно, мурашки по коже, когда показывают, как из обычных
Знаешь, представляешь: живет себе парень в Иерусалиме, футболом дышит, команда его обожает. И тут — бац! — влип в историю из-за девушки, которая оказалась... ну, скажем так, не совсем «свободной». Мафиозный босс, ясное дело, крутит им как хочет — «Раз флиртовал с моей, теперь извивайся, объявляй себя геем на весь город!» Вот так Ами и оказался меж двух огней: с одной стороны, свои же ребята из команды смотрят как на прокаженного, фанаты свистят на трибунах. А с другой — внезапно стал символом