Джеймс Такетт

Родерик Ашер звонит сестре Мадлен посреди ночи, голос срывается: *"Она в стенах. Я чувствую, как шевелится"*. Викторина, их младшая сестра, возвращается в особняк после смерти матери. В прихожей пахнет сыростью и лекарствами — Родерик разбил окно в кабинете, не убирая осколки. В спальне матери Викторина находит письма 1987 года: *"Если близнецы узнают, что мы сделали…"*. Мадлен в старом флигеле копается в коробках с аудиокассетами, шепчет: *"Ты видела, как он смотрит на
Мира, 17 лет, работает в кафе *Лавандовый кекс* в захолустном городке Спрингфилд. Запах пережженного кофе, потрескавшаяся плитка на полу, гул холодильника — её рутина. Однажды в мусорке за заведением она находит коробку с белым кроликом, на ошейнике — карта с координатами. «Ты уверен, это не чья-то шутка?» — спрашивает Джейк, её друг-механик, чинящий старый пикап в гараже на окраине. Вместо ответа Мира тычет пальцем в цифры: *45.678, -122.876* — заброшенный элеватор за рекой. Ночью они
Виктор Морган, владелец полуразвалившегося автосервиса на окраине Редмонда, чинит «Форд-1987» для миссис Пелл. Она жалуется на стук в двигателе, а он, вытирая руки промасленной тряпкой, бросает: «Детали изношены. Как люди». Ночью он закапывает окровавленную монтировку в лесу за трейлером, где живет. В местной закусочной «Дотти» официантка Кармен подшучивает: «Опять соляркой воняешь, Вик. Девчонки разбегутся». Он молча пьет кофе, наблюдая, как у школы подростки разрисовывают стену — оранжевый
Знаешь, иногда такие вещи случаются, что музыка и вера вдруг взрываются вместе, как фейерверк в кромешной тьме. Помню, как впервые наткнулся на эту историю — думал, ну рок и религия, что тут может быть особенного? Ан нет! Там такие страсти кипели, будто гитарные рифы спорили с церковными хоралами, а барабаны отбивали ритм какой-то древней молитвы. До сих пор мурашки, когда вспоминаю кадры с толпой, где кожаные куртки мешались с рясами. Слушай, а ведь это ж не про «ура, все спасены», а про