Джейлен Баррон

Лиам ковырялся в двигателе «Шевроле» 78-го года, когда наткнулся на коробку с потёртыми шестерёнками. Внутри лежал прибор, напоминающий старый проектор, обмотанный изолентой. "Ты вообще понимаешь, что это?" — Эрика приподняла бровь, вытирая руки о засаленный фартук. Она всегда торопила закрывать мастерскую на Лейквью к восьми, но сегодня задержалась из-за клиента с разбитым «Кадиллаком». В углу гудел холодильник с банками «Кока-колы», пахло машинным маслом и жареным беконом из
Регги, 12 лет, в кедах с нарисованными звездами, каждое утро проверяет рост на зарубках у двери гаража. Ее друзья — Эверли с фиолетовым рюкзаком, где всегда валяется поломанная помада, и Тодд, вечно жующий бутерброд с арахисовой пастой. В старом сарае за автостоянкой Апперстоуна они находят корабль из ржавых скейтбордов и велосипедных цепей. "Это как лифт, но без кнопки 'стоп'", — бормочет Тодд, когда их затягивает в вихрь радужных искр. В Мире Бесконечности Регги получает
Ох, вот это поворот! Представь себе: Дэвид, этот парень с ТВ, десять лет пахал на съемках какого-то сериала. А потом вдруг — бац! — решает поменяться с женой ролями. Она же, кстати, раньше в мыльных операх звездила, но застряла дома с детьми. Ну, думал, наверное: "Чего уж тут сложного? Сиди себе, кашу вари, уроки проверяй". Как же он ошибался, бедняга. Прикинь: на экране-то он двадцать сезонов играл идеального папашу — улыбка до ушей, мудрые советы, конфликты за пять минут до рекламы