Младшеклассница Сацуки, пряча от дождя потрёпанный учебник по биологии под курткой, натыкается на заросшую тропу возле заброшенной станции. Её старший брат Такуя, раздражённо поправляя очки, замечает: «Опять полезла куда не надо? Мать велела к семи быть дома». Вместо ответа Сацуки тычет пальцем в ржавую табличку с иероглифами «Тот берег» — под ней валяется глиняная чашка с трещиной, наполненная дождевой водой. Когда Такуя неловко задевает её кроссовком, туман сгущается до молочной пелены,
Хакумэй в зеленом платье с заплатками на локтях ковыряла кривую доску на крыше домика-пня. «Опять ветер сорвал щепки», — пробормотала она, пытаясь закрепить новую балку из стручка акации. Внизу Микоти, засучив рукава коричневого фартука, мешала суп из сушеных лисичек в чугунке размером с наперсток. «Гвозди в коробке под лестницей, но половина проржавела», — крикнула она, вытирая руки о мох. По вечерам они пили чай из чайника-желудя, споря, стоит ли менять треснувшее окно на раковину улитки. За
Юто Кадзима, старшеклассник из токийского района Сугамо, находит ржавый амулет в коробке со списанными овощами на своей подработке в круглосуточном магазине. Вечером, пока он чистил картошку на кухне в крохотной квартире с протекающим краном, амулет внезапно засветился синим — на стене появился портал, затянувший его в снежные горы, где стоял одноглазый мужчина в плаще из вороньих перьев. «Ты опоздал на триста лет, — сказал незнакомец, поправляя повязку на глазу. — Но Хеймдалль всё ещё ждёт у
Представьте зоопарк, где вместо обычных зверей — девушки с ушами, хвостами и совершенно человеческой тягой к приключениям. Вот так и живут эти ушастики в Джапари: смеются, дерутся, а однажды к ним заваливается Кабан — девчонка, которая даже не помнит, кто она. Ну, типа, совсем! Ни имени, ни прошлого, только мозги, которые работают на полную катушку. И ведь что делает? Хватает за руку Сервал — ту самую, что вечно скачет по деревьям, — и тащит её в какую-то древнюю библиотеку через весь парк.