В центре нашего рассказа две бабушки - умные, жизнерадостные, и немного хитрые старушки. Они давно знакомы и у них есть много общего, но самое главное - это их внуки. Эти два молодых человека были друзьями с детства, их связывали теплые чувства, которые со временем превратились в настоящую влюбленность. Однако, как это часто бывает, их дружба была испытана временем и старыми обидами. Бабушки решают вмешаться и устроить внукам встречу, которая может возродить их отношения. Ведь они уверены, что
Простой парень Хакан неожиданно узнает, что его миссия – оберегать Стамбул от древней угрозы. Ведя обычную жизнь и не помышляя о героических подвигах, он сталкивается с правдой: город в опасности, и только он может его спасти. Открытие о том, что Стамбул может быть разрушен бессмертными существами из прошлого, переворачивает его мир с ног на голову. Изначально Хакан не верит в свою судьбу и пытается избежать ответственности, но вскоре осознает, что у него нет другого выбора. Эти бессмертные,
Эмир копал колодец за домом, пока отец Мехмет чинил старый трактор. Вечерами они пили чай на веранде, заваленной мешками с луком. «Возьмешь фотоаппарат в город?» — спросил Мехмет, доставая потрескавшийся «Зенит» с полки. Эмир молча кивнул, зная, что отец хотел услышать отказ. На рассвете он сел в автобус до Стамбула, сжимая в кармане адрес дяди-строителя. В сумке лежали лепешки с сыром, две пары носков и тетрадь с номерами односельчан. На стройке в Кадыкёе Эмир таскал плиты, спал в бараке с
Эмир, щурясь от пыльного света лампы в подвале антикварной лавки Капылы Чаршы, перебирал потёртые страницы дневника деда. «Здесь упоминается кувшин с двуглавым орлом… — он ткнул пальцем в арабскую вязь. — Папа говорил, его разбили в 70-х при переезде». Лейла, сдвинув чёрные пряди с лица, достала из сумки осколок керамики с синим узором: «Нашла в коробке со старыми пуговицами. Думала, мозаика из Айя-Софии, но тут твоя фамилия». За окном завыл паром, направляющийся в Ускюдар, а продавец на улице
Лейла, бывшая журналистка из Стамбула, приезжает на Бозджаада, чтобы помочь тете Эмине восстановить старую гостиницу «Морская звезда». В порту она сталкивается с Джемом, местным гидом, который чинит деревянную лодку «Назлы» — его руки в краске, а в кармане торчит ключ от семейного виноградника. «Ты ищешь дорогу к маяку? — усмехается он, вытирая лоб. — Здесь все тропы ведут к вину или сожалению». Лейла, пряча подарок для тети — коробку рахат-лукума с фисташками — просит помочь с доставкой
Эмир, шестнадцатилетний парень из района Фатих в Стамбуле, каждое утро пробирался через толчею Гранд-базара, чтобы успеть на уроки. Его рюкзак вечно пах луком — отец торговал овощами в лавке у мечети Валиде. После школы Эмир чинил старые радиоприемники в мастерской дяди, пока его друг Арда, вечно жующий симит, не тыкал ему в бок локтем: «Опять Джем из восьмого класса твои провода порвал? Надо было в прошлый раз не кулаком, а ногой бить». Эмир мотал головой, вытирая машинное масло о джинсы: «Он
Эмир, в потрёпанном фартуке с запахом селедки, разгружал ящики у заднего входа рыбной лавки в районе Каракёй. Лейла, оставляя следы краски на перилах Галатского моста, рисовала закат над Босфором. "Завтра снег засыплет улицы — глянь, как тучи клубятся", — бросила она, когда Эмир подошёл, вытирая руки о брюки. Он молча протянул смятый конверт: письмо от отца из черноморской деревни с дрожащими строчками "Мастерская разваливается. Приезжай". Лейла, снимая варежку с красками,
Мерьем и Октай — пара, которая вот-вот должна была сказать «да» у алтаря, но жизнь, как всегда, внесла свои коррективы. Октай, молодой и перспективный прокурор, казалось, весь мир у его ног. Но одна роковая ночь всё меняет — он сбивает женщину и, струсив, скрывается с места ДТП, оставив её умирать. И всё — карьера к чёрту, будущее в тумане, а совесть грызёт так, что не уснуть. И тут Мерьем, которая любит его до безумия, решается на отчаянный шаг — берёт вину на себя. Тюрьма, годы за решёткой…
Эбра… Честно, не знаю, как она раньше не замечала. Ну правда — живешь в каком-то тумане, делаешь вид, что все окей, а потом бац — и понимаешь, что годами глотала сказки. Сначала она просто плыла по течению — завтраки, стирка, дети бегают… А потом началось: мелкие нестыковки, странные звонки Мурата по ночам. То говорил, что задержится на работе, то вдруг исчезал на полдня без слов. И вот тот день. Он собрался в Халфет — «дело на пару часов, к ужину вернусь». Но Эбра, пока гладила его рубашку,