Абдул был полон решимости. Его план, казалось, не имел слабых мест. Вместе с давним другом и его возлюбленной они наконец-то могли покинуть свой родной город, который давно стал для них тюрьмой без решеток, и начать жизнь заново, на чистом листе, где прошлые ошии больше не будут их преследовать. Однако судьба, кажется, имела другие планы. Когда они уже почти достигли границы города, их автомобиль внезапно останавливается из-за неожиданного столкновения с незнакомцем. Этот человек, бегущий от
Радж Верма, 45-летний бухгалтер из Мумбаи, каждый день топчется между офисом на переулке Ладжпат-роуд и двухкомнатной хрущёвкой, где на кухне вечно пахнет карри. На столе в гостиной — пачка неоплаченных счетов, детский рюкзак с оторванным мишкой и фотография жены Дипти, уехавшей ухаживать за матерью в деревню под Пуной. Утром восьмилетняя Аарти суёт ему смятый листок: «Собрание в школе в пятницу. Мисс Шарма сказала, если опять не придёте, меня исключат». Радж ворчит, застряв в пробке на мосту
Арджун, худой парень в выцветшей синей футболке, каждую среду пробирался через грязные переулки Дхарави к заброшенному складу возле рынка специй. Там, под треск неоновой вывески «Лакшми Электроникс», он дрался на кулаках за пачки смятых рупий. Его младшая сестра, Шанти, кашляла в углу их комнатушки, обклеенной плакатами старых болливудских фильмов. «Эти таблетки — последние, — говорил доктор Пракаш, поправляя очки, — или ищи больше денег». Викас, друг детства, чинил рикши у дороги, бросая
**Первый абзац:** В задыхающемся от смога Мумбаи Мэри, врач-кардиолог из Гоа, вынуждена подавать чай с кардамоном в кафе "Масала Чашка". Ее отец Раджеш, владелец разорившейся клиники "Амрит", погряз в долгах перед жестким кредитором Викрамом Сетхом. В кафе заходит Рахул, подросток с шумом в сердце, за которым строго следит его мать Лакшми. "Опять таблетки забыл? Сейчас же прими!" – Лакшми сует ему блистер. Мэри замечает синюшность губ Рахула, когда он поднимается
**Первый абзац:** Сатья, парень лет двадцати, моет горы тарелок в душном кафе "Мадху" где-то на оживленной улице Мумбаи. Дома, в тесной комнатке старого дома, его мать, Пуджа, постоянно ворчит: "Снова опоздал? Зарплату опять задержали?" Деньги уходят на ее лекарства, на еду, на оплату этого съемного угла. Вечером Сатья тащится домой через шумные переулки, где соседи ругаются из-за воды, дети гоняют тряпичный мяч, а запахи карри и выхлопов смешиваются. Он видит, как местный
Авантика, 17 лет, в рваных джинсах и выцветшей желтой кофте, копала землю у подножия храма Шивы, когда лопата наткнулась на каменную табличку с надписью «Варуна». За спиной хрипел генератор — отец, Махешвар, чинил насос для полива банановых плантаций. «Брось эти камни, дочка, — крикнул он, вытирая масло с рук тряпкой. — Завтра Гупта-сахиб пришлет бульдозеры». Девушка спрятала находку за пазуху, чувствуя, как металл жжет кожу. Ночью из таблички выполз синеватый туман, приняв очертания бородатого
Представь двух подруг, которые как огонь и вода, но друг без друга — точно не могут. Одна вечно витает в облаках, рисует в блокноте загадочные символы и шепчет что-то о «голосах из прошлого». Другая — срывается с места, если видит несправедливость, и готова драться хоть с целой бандой, вооружившись только связкой ключей. Всё начинается с глупой авантюры: ночью в заброшенном храме они натыкаются на старую статуэтку, которая... светится. Ну, типа, реально светится! И тут же — бац! — странные тени
Знаешь, иногда фильмы цепляют так, что потом неделю не можешь отойти? Вот этот — из тех самых. Помню, смотрел его в два часа ночи, укутавшись в плед, а потом до утра ворочался, перебирая в голове моменты. Эти диалоги... Будто подслушанные в реальной жизни, когда герои говорят не шаблонами, а так, словно роняют мысли вслух между глотками кофе. А ещё там есть сцена с дождём на пустой улице — сердце ёкает, честное слово. Мне иногда кажется, что авторы специально добавили эту лёгкую