Хираяма начинает своё утро с необычного ритуала: он ухаживает за молодыми кленами, которые вскоре найдут свой дом в одном из токийских парков. С наступлением рассвета он забирается в свой старенький фургон, где первым делом включает любимые композиции Лу Рида и Патти Смит на кассетном плеере. Так начинается его рабочий день уборщика туалетов в оживлённом Токио. Несмотря на повседневную рутину, Хираяма находит удовольствие в простых вещах: он любит читать книги, найденные в небольшом антикварном
В недавно коэдуцированную частную академию Хатимицу, известную своей строгостью и высокими стандартами образования, впервые за долгое время поступает группа из пяти юношей. Этот перевод становится настоящим вызовом для них, ведь академия до этого момента была исключительно женской. Однако начало их обучения омрачается неоанным инцидентом. За якобы попытку подглядеть за девушками в душевой комнате, парни быстро оказываются втянуты в недоразумение, результатом которого становится их арест
Япония, начало 1980-х годов. Сотрудник торговой фирмы Тору Мураниси возвращается домой раньше времени и находит свою жену с любовником. В состоянии глубокого отчаяния он отправляется в бар, чтобы утопить свою боль в алкоголе. В этом баре он знакомится с продавцом секс-аудиозаписей, который рассказывает ему о прибыльности эротического бизнеса. Понимая, что жизнь неожиданно подбрасывает ему новый шанс, Тору начинает задумываться о смене деятельности. У него уже есть опыт продаж — в прошлом он
Хикару замечает трещину на стене старой лодочной мастерской, пока чинит сети. "Опять штормом накрыло", — бормочет он, вытирая ладонью пот со лба. В соседнем доме Аой развешивает мокрое белье, ветер треплет ее школьную форму. Она кричит через забор: "После уроков идем к маяку? Там новые граффити появились — чей-то силуэт с крыльями". Хикару молчит, зная, что рисунок его — он ночью убегал из дому, когда отец опять ругался из-за долгов. В бухте пахнет йодом и гниющими
Иори Ханадзоно, 23 года, в первый же день стажировки в больнице Синдзюку проливает физраствор на халат, едва не роняя стерильные перчатки. Доктор Кэйсукэ Сома, не глядя, бросает ей упаковку салфеток: «Пятна на униформе отвлекают пациентов. Вытрись и переоденься — через три минуты вторая операционная». В коридоре, пахнущем йодом и старым линолеумом, Иори натыкается на медсестру Аю Татибану, которая шепчет: «Не принимай близко. Он всем так… даже когда сам три дня не спал». За стеклом реанимации
Юкио Миками, детектив с вечно помятым плащом, приехал в Сидзинсо после полуночи. Тело Хироко Танаки, хозяйки кондитерской «Амамия», нашли в подсобке среди мешков с мукой — в груди торчал старый бамбуковый меч, обмотанный шнуром от занавески. На стене висел календарь 1993 года с отметками на 17-х числах. Соседка, Осима, кричала, что видела мужчину в зеленой куртке: «Он бежал к парку, спотыкаясь о камни!» В кармане Хироко нашли чек из аптеки на обезболивающие, датированный вчерашним утром. Миками
Акира, студент из Токио, случайно теряет старую сумку с чертежами моста в переулке Сибуи, купленной у бродячего торговца из Самарканда. Его находит Нодира, узбекская студентка-архитектор, приехавшая в Японию по обмену — в кармане сумки она обнаруживает письмо на узбекском с упоминанием её покойного деда, строившего ирригационные каналы под Ташкентом. «Ты знаешь, что это за мост?» — спрашивает она на ломаном японском, тыча пальцем в пятно ржавчины на чертеже. Они летят в Узбекистан, где в
Знаешь, у Миюки жизнь — как горький кофе без сахара. Днём она копается в бумагах муниципалитета Фукусимы, а вечерами... Ну, сама понимаешь. После того цунами в одиннадцатом мать её просто смыло, будто и не было. Теперь вот ютится с отцом в каком-то временном бараке — стены тонкие, словно бумага, каждый вздох слышен. А по выходным — ррраз! — и она уже в Сибуе. Там другие огни, другие лица. Говорят, клиенты даже не догадываются, что днём она им документы проверяет. Странно, да? Может, так она
Знаешь, есть одна история, которая меня до сих пор мурашки по коже гоняет. Представь: обычная девчонка, Акари, только восемнадцать свечек на торте задула — а тут бац! Её мама Кадзуко под машину попадает, в кому впадает, и… просыпается на секунду, словно батарейкой дёрнутую, чтобы в прошлое рвануть. Ну как тут не сойти с ума? Вот и приходится нашей героине вломиться в лихие 70-е — искать какого-то Кадзуо, первую любовь мамы. Типа, передать послание, которое, видимо, всю жизнь ту женщину жгло. А