В переломный момент на рубеже 20-го века, история следует за юным сиротой Андреасом Эггером, который был отправлен в уединенную долину. Это место, куда судьба его забросила, станет его домом на протяжении большей части его жизни. С течением времени, в течение восьми десятилетий, Эггер обнаруживает, что его жизнь омрачена бедностью, войной и насилием. Он сталкивается с бесчисленными испытаниями и трудностями, которые неизбежно сопровождают долгую жизнь. Однако, несмотря на все эти трудности,
В 1750 году, в небольшой австрийской деревне, жила женщина по имени Агнес. Она была молодой и красивой, но её жизнь изменилась, когда она вышла замуж за незнакомца. Этот человек был для неё чужим, и его мир казался ей непонятным и отталкивающим. Агнес, будучи глубоко верующей и эмоциональной натурой, чувствовала себя всё более отчуждённой и одинокой в этом новом окружении. Её новый дом, его традиции и обычаи, в которых она не находила себе места, всё больше угнетали её. Каждый день она пыталась
Если даме слегка за пятьдесят, означает ли это, что её сексуальная жизнь закончилась? В строгой, флегматичной Австрии, откуда родом наша героиня Тереза, это вполне возможно. Но в жаркой, чувственной Кении, куда она собралась в отпуск, всё только начинается. Здесь к услугам любой белой женщины десятки черных жрецов любви с белозубой улыбкой и отменной эрекцией. Тереза, уставшая от однообразной и холодной жизни на родине, решает дать себе второй шанс. В Кении она погружается в мир, где
Анна-Мария, по профессии рентгенотехник, убеждена, что рай находится там, где Иисус. Всю свою отпускную пору она посвящает миссионерской работе, стремясь вернуть Австрию на путь добродетели. Ежедневно Анна-Мария совершает паломничество по Вене, ходя от дома к дому с полуметровой статуей Девы Марии, надеясь вдохновить людей на духовное возрождение. Ее рутинная жизнь внезапно меняется, когда после многих лет отсутствия домой возвращается ее муж, мусульманин из Египта, теперь прикованный к
В Вене, на рынке Нашмаркт, Рави Шарма, 34 года, разгружает ящики с куркумой и перцем чили. Его жена Прия шьёт сари в съёмной квартире с зелёными шторами, пахнущей ладаном. По вечерам они слушают кассеты с записями песен Латa Mangeshkar, пока соседка Грета, учительница начальных классов, стучит в стену из-за шума. «*Warum müssen Sie immer so laut sein?*» — кричит она через дверь, а Рави, не понимая, улыбается и протягивает ей пакетик чая масала. Дочь Шарма, 8-летняя Мира, рисует в школьном
Андреа Бергер, 38 лет, куратор венского музея прикладного искусства, замечает трещину на экране телефона мужа — Флориана, корпоративного юриста — пока он спит в их квартире на окраине Маргаретена. В 5:47 утра, при свете неоновой вывески аптеки напротив, она читает сообщение: *«Забрать документы в восемь? Или сначала кофе?»* от неизвестной Клары. Вместо скандала Андреа ставит на стол два эспрессо в синих чашках из Икеи, спрашивает: «Кто такая Клара? Твой новый секретарь?» — голос ровный, но
Лина, мойщица посуды в венском кафе *Kaffeehaus Alt*, нашла под стойкой потрепанный дневник с инициалами "F.W." Мельхиор, бармен-пенсионер, бросил: «Опять хлам тащишь? Выбрось, а то Шульц наорёт». Вместо этого она спрятала тетрадь в рюкзак с отслоившимся дерматином, рядом с чеком за аренду комнаты на Margaretenstraße. На трамвае №71, протискиваясь мимо туристов с рюкзаками-кенгуру, она разглядела между строк заметки о подпольной лаборатории 1980-х возле дунайских доков. В углу
Лукас, в потёртой дублёнке, разбил витрину аптеки в Санкт-Вольфганге. Нужны были антибиотики для сестры — у Марты воспалился шов после операции на колене. В кармане звякнули осколки стекла, когда он перелезал через забор, пахло жжёной резиной от перегретого мотора снегоуборочной машины в переулке. «Не успеем до темноты», — бросил он Элиас, свояку, который стоял у «Шкоды» с потухшей сигаретой. В гостевом доме «Альмру» Марта, обмотав ногу газетой, слушала через старый «Грюндиг» сообщения о
Лена Штрауб, 28 лет, младший повар в берлинском ресторане *Zur Goldenen Pfanne*, каждое утро начинала с проверки поставок. Её брат Томас, владелец небольшой фермы под Потсдамом, привозил яйца в корзинах, перевязанных жёлтым шпагатом. «Опять трюфели задержали?» — бросала Лена, вытирая руки о запачканный мукой фартук. Шеф-повар Марк Вебер, 45 лет, бывший мишленовский повар, требовал идеальных пропорций: «Два грамма соли, не больше, или омлет превратится в резину». В подсобке, между стеллажами с
Йоханнес, слесарь из Вены, обнаруживает в трещине стены старой квартиры на Mariahilfer Straße пачку писем 1945 года, адресованных некой Маргарите. В них упоминается подвал кафе "Zum Goldnen Spiegel", давно закрытого из-за пожара. «Опять труба протекает… Ты что там ковыряешь?» — кричит соседка Грета, заглядывая в дверь. Йоханнес игнорирует ее, разворачивает пожелтевший чертеж с пометкой *Fuchsbau* — так раньше называли бомбоубежище под их домом. На следующее утро он пробирается туда
Лиза, 17 лет, каждое утро открывает кафе *Kaiserstern* на углу Шпитальгассе — зеленые шторы, стойка из потрескавшегося дуба, запах яблочного штруделя от дяди Гюнтера. За неделю до выпускных экзаменов она находит в подвале, между ящиками с рекламными зонтиками 90-х, потрепанный дневник с инициалами «А.Ф.». Томас, ее друг детства, приходит после пар в Венском университете, разбрасывая по столу чертежи мостов. «Смотри, тут про клад за ризницей церкви Святого Петра, — Лиза тычет в страницу с
Маркус, сорокалетний инспектор с привычкой жевать мятные леденцы от запаха табака, патрулирует район Маргаретен. Его напарница Лина, 23 года, бывшая студентка-криминалистка, фиксирует в блокноте подозрительные активности возле заброшенной фабрики «Штерн». Утром они находят в мусорном контейнере у кафе «Штрудель» окровавленный ремень с инициалами «R.W.» — позже выясняется, это принадлежит Роману Вайсу, владельцу ночного клуба «Феникс», который отрицает связь. *«Ты опять не спала, читала эти свои
Знаешь, вот история, от которой мурашки по коже и ком в горле одновременно. Представь: два брата, такие разные — один в рясе с молитвенником, другой с мечом, который уже ржавеет от бездействия. Встречаются после лет разлуки, а между ними — тонны невысказанного. Мартин, этот гроза всех окрестных бандитов, вдруг надевает маску палача! Не чтобы творить зло, а чтобы спасти своих. Представляешь? Жена, дети… Иногда ведь приходится пачкать руки, чтобы их руки остались чистыми. А Георг-то, этот тихий
Вот, представь: мать главной героини вдруг срывается в Кению — охотиться за местными мальчишками, которые… ну, сами понимаете, за деньги готовы на что угодно. А тётка у неё — ярая католичка, только и делает, что цитирует Библию, будто живёт в параллельной реальности. И посреди этого безумия 13-летняя Мелани торчит в каком-то австрийском «лагере строгого режима» для похудения. Серьёзно? Дискотеки с тайными алкогольными челленджами, ночные бои подушками — это всё вместо нормального лета! А потом
Вот так, наверное, и начинается апокалипсис — не с громких взрывов, а с этой духоты, что прилипла к коже как второе тело. Представь: спальный район Вены, зажатый меж трасс, где фуры воют сиренами, да бетонных коробок гипермаркетов, где даже кондиционеры захлебываются. Дни плывут в мареве, асфальт пузырится под подошвами, и народ к середине дня уже висит на балконах как вяленое мясо — в одних плавках и лифчиках, хоть таблички «без рубашки — не обслуживаем» везде. Ночью-то интереснее начинается.