В мире кинематографа, где каждый фильм становится своеобразным путешествием в неизведанные уголки человеческой души и необычные ситуации, история легендарного боевика Дайсуке Джигена занимает особое место. Этот персонаж, обладающий не только мастерством владения оружием, но и глубоким философским складом ума, прибывает в Японию с целью, казалось бы, прозаической – осмотреть свой пистолет. Но за этой простой задачей скрывается гораздо больше, чем можно представить на первый взгляд. Дайсуке
Сакура, дочь рыбака из прибрежной деревни Усимори, тайком училась читать по потрёпанным газетам, которые привозил её брат-моряк. Однажды утром, разгружая бочки с сельдью на рынке, она услышала, как староста Харуо спорил с торговцем рисом: «Если женщины начнут считать налоги лучше нас, зачем нам ваши жертвы богам?» На следующий день соседка Юми, вдова с шрамом на левой руке от ткацкого станка, собрала пятерых женщин в амбаре за храмом. «Старые правила душат, как верёвка на шее, — прошептала она,
В портовом городе Сасебо матрос Такума Ито, пряча потрёпанную фотографию жены в карман робы, чистит палубу крейсера *Микаса*. Рядом кочегар Хирото Накамура, обтирая лицо сажей, бурчит: «Опять угля подкинули, как для паровоза, а не корабля». Вечером в кают-компании лейтенант Осаму Сираиси, поправляя очки, тычет пальцем в карту: «Русские эскадры пройдут через Цусиму – перехватим здесь». На камбухе повар Юкио разливает мисо-суп, ворча на крыс, грызущих мешки с рисом. 27 мая, туманное утро.
Синтаро Кавада, бухгалтер 42 лет, каждое утро надевает серый пиджак с отполированной до блеска заколкой на лацкане. Его квартира в районе Адати — две комнаты с пластиковым столом у окна, где аккуратно разложены квитанции за коммуналку. В офисе на Синдзюку он отгораживается от коллег стопкой папок, отмалчиваясь за обедом: «Рис с маринованной сливой — достаточно». По дороге домой заходит в «Акаибори», закусочную с потрескавшейся вывеской. Хозяин, старик с татуировкой на запястье, уже ставит перед
В портовом городке Сироура 19-летний Юта каждое утро чинит деревянную лодку «Хару», оставшуюся от отца. Рыбный рынок, где он сдает улов, пахнет водорослями и жареным кальмаром. Старый дед Масао, сосед по докам, ворчит за рюмкой сакэ: *«Раньше сети рвались от рыбы, а теперь — от пластика»*. Юта молча кивает, зашивая дыру в сети грубыми пальцами — после шторма прошлой ночью половина крабов сбежала. Утром на причале появляется объявление: порт закроют через месяц из-за строительства отеля