Понимая, что его дни сочтены, одинокий старик решает посвятить оставшееся время благородной цели — превратить заброшенный и вонючий участок земли в районе в радостное место для игр детей. Он мечтает о том, чтобы после ухода из этого мира оставить после себя нечто значимое, что принесёт пользу и счастье. С этой целью он вступает в неравный бой с бесконечной бюрократией, чередуя стратегии: то настойчиво требуя и доказывая необходимость своего проекта, то прибегая к уговорам и даже крайним мерам
Компания артистов известного театра кабуки прибывает для выступлений в маленький город на берегу моря, расположенный на южной оконечности острова Кэнсей. Звезда труппы, актриса Харуко, вскоре обнаруживает, что ее возлюбленный, коллега по сцене Такаши, имеет в этом городе тайную семью — жену и взрослого сына. Почувствовав предательство, Харуко замышляет хитроумный план мести. Она уговаривает одну из молодых и перспективных актрис своей труппы привлечь внимание сына Такаши, чтобы таким образом
В кадре суровые будни господина Огаты, производителя малобюджетного порно и иногда сутенёра. Его жизнь полна забот: он вынужден искать технику, подбирать исполнителей и уворачиваться от полиции, якудзы и общественного мнения. Но это далеко не все его проблемы. Огате приходится содержать полубезумную вдову с её взрослыми, эгоистичными и алчными детьми, которые постоянно требуют денег и внимания. Несмотря на все трудности, Огата живёт по собственной философии и не видит ничего зазорного в своей
**Первый абзац:** Такуми, бывший врач, в рваном плаще прижимал к груди карту с маршрутом через разрушенный район Синдзюку. Он договорился встретиться с Хибари, медсестрой из распущенного госпиталя, у киоска с *такояки*. "Курьер сказал, пароход ждёт до завтрашнего рассвета", — прошептала она, передавая ему свёрток с поддельными документами. В них значилось имя «Масато Кадзивара», стёртое кислотой с настоящего паспорта. На углу улицы патруль SCAP проверял телеги с рисом — американские
Ютаро, владелец крохотной лавки сушеных водорослей на переулке за театром Кабуки, каждое утро вытирал прилавок тряпкой с уксусом — боялся плесени. Его соседка, О-Рику, торговавшая глиняными чашками, смеялась: *«Ты полдня протираешь, а покупатели от запаха шарахаются»*. По вечерам к Ютаро заходил Синдзи, бывший однополчанин, теперь разнорабочий на стройке новых магазинов. Они пили саке из треснувших чашек, вспоминая, как в 45-м прятались в бомбоубежище под развалинами того же театра. Синдзи
На улице Йошивара, в старом квартале Токио, бордель "Цветок ивы" приютил пять женщин. Ханако, 32 года, с шрамом на левой щеке, штопала кимоно с выцветшим узором хризантем, когда в комнату ворвалась 19-летняя Фумико: *«Старуха Мацу опять придержала мои деньги — говорит, за разбитую чашку!»* На втором этаже, О-Рэн, бывшая гейша, курила трубку у окна, наблюдая, как уличный продавец тащит тележку с углём. В подсобке Мики, младшая из девушек, мыла окровавленную простыню в жестяном тазу,
Мухомацу, уличный артист в Осаке, каждый вечер разыгрывает клоунады на рыночной площади под треск самодельного барабана. После выступления он заходит в лавку «Цуки-но-докоро», где хозяйка О-Тиё подаёт ему холодный чай и рисовые лепёшки в обмен на истории о зрителях. Однажды он замечает мальчика Тосио, который пятый день спит у будки торговца рыбой. «Твоя мать где?» — хрипит Мухомацу, вытирая краску с лица. «Умерла», — бросает ребёнок, пряча за пазуху потрёпанную куклу-самурая. Мухомацу тащит