Декабрь 1988 года окутал Бухарест морозом, превратив поле Национального стадиона в белоснежное покрывало. Передача мяча между игроками «Динамо» и «Стяуа» напоминала танец по снежной равнине, превратив игру в легендарное событие румынского спорта. Игра этих команд стала символом достижений национального футбола, а их участники - иконами для поклонников. Через четверть века, режиссер Корнелиу Порумбойю вместе с отцом Адрианом, который в тот зимний день нёс обязанности главного судьи матча,
Ливиу, 17 лет, копался в подвале старого дома на окраине Бухареста, когда наткнулся на закопченную коробку с дневником деда — Костаке. Внутри лежала схема "портала", склеенная из газетных вырезок 80-х и фотографий руин замка Поенари. Андрея, его сестра, смеялась: "Опять дедов бред? Лучше помоги с кроликами — мама велела к завтраку забить двух". Но вечером, пока родители ругались из-за долгов за свет, Ливиу нашел в дневнике координаты. Точка совпала с заброшенной школой за
Эмиль Ковач, бывший офицер румынской разведки, моет посуду в кафе на улице Липскань, когда к нему подсаживается Ливия Моруц с потрёпанным конвертом. «Слухи о золоте в старом кинотеатре "Даксия" — не бред», — бросает она, разворачивая карту с отметкой у канализационного люка за Центральным рынком. Всю неделю Эмиль прячет под пальто микрофильмы, меняя их на пачки леев у торговца кожаными куртками, который всегда добавляет: «Для друга — скидка». Вечером, в квартире с отклеивающимися
Мартина, барменка из старой кофейни на улице Капитульской в Братиславе, каждое утро начинала с того, что вытирала пятно от эспрессо на стойке — его оставлял постоянный клиент, старик Юрай, который всегда ворчал: «Сахар раньше был слаще». Её сын Лукаш, 17 лет, прятал под кроватью рюкзак с билетами на автобус в Прагу, а соседка сверлила стену ровно с восьми — ремонт длился третий месяц. В четверг Мартина столкнулась в магазине с Андреем, румынским строителем в заляпанной краской куртке. Он
В старом портовом районе Сан-Франциско, заваленном ржавыми контейнерами и разбитыми дронами, Кай ковыряет отверткой в панели украденного энергочипа. Его сестра Лина, закутанная в прожженный ветром плащ, тычет пальцем в мерцающую голограмму карты: «Опять везешь хлам в Синдикат? Они в прошлый раз едва не сдали нас патрулю». Кай бросает чип в рюкзак, набитый проводами и консервами с истекшим сроком: «Без «хлама» нам неделю на аккумуляторах сидеть. Вон у Зика вчера протез отключился посреди рынка —
Представляешь: всего пару недель назад Александр похоронил жену, а тут — бац! — на пороге возникает этот тихий, нервный парнишка. Глаза опущены, руки дрожат, и выпаливает такое... Оказывается, пять месяцев он тайком встречался с его покойной женой! Ну и поворот, да? Вместо того чтобы исчезнуть навсегда, парень пришёл к вдовцу — представляешь? — просит помощи. Мол, как ты справляешься, я не могу, задыхаюсь от горя, мы же оба её любили... Вот это я понимаю — сюжет! Сидит себе Александр, наверное,