Лун Чен, бывший морпех с шрамом над левой бровью, мостил бамбуковыми щитами у входа в чайную "Золотой лотос" на набережной Ваньчай. Его нанял старый Ли, владелец рыбного склада, чья дочь Мэйлинь трижды за неделю находила в школьном портфеле записки с угрозами. «Смотри в оба, – бубнил Ли, разминая больные колени, – после случая с Вэнем я доверяю только тебе». Лун молча кивал, пряча под курткой нож с гравировкой «1945 Шанхай» – подарок мёртвого брата. Переулок за кинотеатром
Чен Лун, долговязый парень в потёртом фартуке, таскал мешки с корнем женьшеня в травяную лавку «Благодатное небо» на улице Тунчжоу. Старый мастер Вонг, хрипя от дыма трубки, застукал его за углом: тот крутил деревянный меч, подражая движениям бродячих актёров. *«Ты думаешь, драка — это как в опере?»* — Вонг швырнул на землю связку сушёных змей. *«Вон, Ли Цзын в прошлом месяце голову сложил из-за таких «тренировок»*. Чен Лун, вытирая пот рукавом, спрятал меч под прилавком, где валялись монеты с
В провинции Гуандун при династии Цин молодой бунтарь Фан Шию тайком пробирается в разрушенный Шаолинь, где находит монаха Сань Дэ, прячущегося в подвале с потрёпанными свитками боевых техник. Сань Дэ, с шрамом через левую бровь, заставляет Фана таскать воду в дырявых вёдрах по каменным ступеням: «Ты думаешь, драка на рынке — это кунг-фу? Пока руки дрожат от пустого желудка, учись держать равновесие». По ночам Фан ворует рис у цинских чиновников, подбрасывая половину в хижины рыбаков, чьи дети