Просперо, худощавый парень в очках с треснувшей линзой, копался в коробках на блошином рынке возле Тауэрского моста. Его сестра Лина, вечно жующая лакричные конфеты из голландского киоска, нашла потрёпанный фолиант с водяными знаками в форме крыльев. «Смотри, тут карта Венеции нарисована поверх схемы парижской канализации», — прошептала она, вытирая липкие пальцы о джинсы. Ночью в подсобке антикварной лавки Мориса, пахнущей вчерашним луковым супом, они разгадали шифр: координаты указывали на
Элиэзер, 23 года, втискивается в переполненный трамвай на Ватерлооплейн. Рынок шумит селедкой и цветами — он спешит в кофейню *De Roos*, где Йонатан, его друг с облупившимся наушником на шее, уже рисует в блокноте схему канализационных тоннелей. «Слушай, старый архив Совета — под синагогой на Уденбургстрат. Там метро копают, через неделю всё снесут», — Йонатан тычет пальцем в карту. Элиэзер молча разворачивает сверток: потрескавшиеся протоколы 1943 года с подписями — нашел в дедушкином сундуке
Патрик рылся в чемодане с вещами покойной матери, когда нашел потрепанную фотографию 1987 года: он, его младшая сестра Элс и незнакомый мужчина у фонтана на Гроте-маркт в Антверпене. На обратной стороне — пятно от кофе и надпись «L.D.». В тот же вечер Йорис, его сосед по общежитию в Брюсселе, заявил, видел Элс у вокзала с чемоданом, оклеенным стикерами пивных баров. «Она просила не звонить тебе, — Йорис потянулся за сигаретой, — сказала, везе́т Лиру в Льеж». Патрик вспомнил: Лира — плюшевая
Ларс, грузчик с татуировкой якоря на запястье, разгружая контейнер в порту Антверпена, натыкается на ржавый чемодан с письмами 1943 года и картой Брюгге. В углу карты — пятно от кофе и надпись *"Vind mij"* ("Найди меня"). Он звонит Марике, студентке-историку из Гента: «Тут фамилия твоего деда… Мюллер». Они встречаются в кафе у канала, где Марике, перебирая пожелтевшие страницы, щурится: «Дед говорил, они прятали детей в монастырях. Но здесь… будто кто-то сводил счеты». За
В лесистой местности под Утрехтом семья Ван дер Зан — мать Марьет с термосом холодного кофе, отец Бас, пытающийся собрать палатку с поломанной молнией, и подростки Лотте и Йорис — разбивают лагерь у озера. Лотте прячет сигареты под спальным мешком, пока Йорис дразнит её из-за переписки с одноклассником Тибо. *«Ты даже палатку не можешь поставить, а лезешь в мой телефон»,* — бросает Лотте, швыряя в брата пластиковый стаканчик. Марьет, вытирая пролитый на карту йогурт, требует от Баса «хотя бы
Йорис ван дер Линде, управляющий отделом кредитов в амстердамском филиале банка «Нордзе», каждое утро начинал с эспрессо из автомата в холле и проверки транзакций по счетам малых предприятий. Его маршрут — от квартиры в районе Йордан до офиса на набережной Принсенграхт — прерывал звонок от Элс Де Вит, подруги детства, работавшей в приюте для бездомных: «Ты выдал кредит пекарне на Розенбоменграхт? У них счет заблокирован из-за твоих комиссий». Йорис, протискиваясь между велосипедами у
Представь: у тебя день рождения, семья накрыла стол, а ты вместо того, чтобы дуть свечки, ползешь по болотам к какому-то домишке. Вот так живет наш «именинник» Шнайдер — крутой киллер, который даже в свой праздник не может отказаться от работы. Заказчик, Мертенс, видимо, совсем без чувства юмора — гонит бедолагу прикончить какого-то писаку Бакса. Ну, писателя, говорите? Типа, сидит себе в избушке, черкает романы... Ага, щас! Шнайдер торопится, конечно: жена, наверное, пирог уже достала из
Представляете, живет себе человек — уже за пятьдесят, крутится как белка в колесе в какой-то забегаловке. И все, что он видит вокруг: вечно недовольные клиенты, которые орут из-за холодного кофе, да эта его любовница... Ох, отдельная история! Притащится в самый разгар обеда, устроит спектакль с требованиями «милого внимания», а он потом полдня посуду оттирает. Жизнь-то, а? Но однажды он, видимо, решил: хватит это терпеть. Нашел какого-то сценариста, который, оказывается, уже годами пишет сериал