Париж, 1936 год. Трое безработных артистов, чьи сердца горят страстью к сцене, решают вернуть себе концертный зал «Шансония», где они когда-то блистали. Это место для них — не просто сцена, а символ надежды и мечты, которые они утратили в вихре предвоенного кризиса. Их жизнь, лишенная прежнего блеска, кажется серой и бессмысленной, и решение силой вернуть «Шансонию» становится для них последним шансом обрести смысл. Однако времена изменились, и публика, встревоженная надвигающейся войной и
Элен, в синем берете и потертом пальто, каждое утро протискивается через толпу у киоска на площади Санто-Стефано, покупая газету *Il Resto del Carlino* и эспрессо за 500 лир. Её комната в пансионе на Виа-Сан-Витале пахнет сыростью и лавандой из шкафа, который не закрывается — туда она прячет бутылки от хозяйки, мадам Джулии. На лекциях по истории искусств в Болонском университете Элен спорит с лектором, доцентом Моро, о фресках Джотто: «Вы говорите о символизме, но где тут жизнь?» — царапает
Элен Лару, тридцатилетняя дизайнер обуви из Марселя, переезжает в Париж после разрыва с женихом-банкиром. Она снимает крохотную мансарду над кафе на Монмартре, где по утрам слышит, как хозяин, мсье Лефевр, ругается с поставщиками сыра: «*Вы называете это бри? Это же резина от велосипеда!*». Её мастерская — стол в углу комнаты, заваленный эскизами туфель с нестандартным подъемом и коробками из-под вьетнамского супа. Первый заказ поступает от подруги детства, танцовщицы кабаре Софи, которая
Знаете, иногда жизнь подкидывает такие сюрпризы, что диву даёшься! Вот представьте: обычная горничная из корсиканской гостиницы, Элен, — та самая, что десять раз в день застилает чужие кровати и вытирает пыль с дорогих вазочек. И вдруг — бац! — шахматы. Да-да, те самые, с конями и пешками. Кто бы мог подумать, что эта скучная (ну, я-то так раньше считал) игра перевернёт всё с ног на голову? Серьёзно, ну шахматы же! В них даже эмоций толком нет — только эти бесконечные "если я пойду сюда,