Деловая поездка на Бали, которая изначально должна была стать успешной рекламной кампанией для миллиардера, внезапно превращается в настоящий хаос. Невинное, на первый взгляд, недоразумение приводит к тому, что он серьёзно нарушает местные традиции, вызывая недовольство и открытый протест среди жителей. Атмосфера накаляется, а планы рушатся один за другим. Ситуация усугубляется несчастным случаем с его дядей, который внезапно нуждается в непрерывном медицинском уходе. Однако на помощь приходит
Лайла, 27 лет, бариста в захудалом кафе на окраине Финикса, разбила кружку с латте, когда ей позвонили из морга. Голос на том конце сказал: «Джейк Соренсен. В кармане был ваш номер на обрывке квитанции». Она села на пол между столиков с липкими поверхностями, пока Марк, коллега с татуировкой осьминога на шее, пытался поднять ее, бормоча: «Ты выглядишь как тот призрак из моей прошлой попытки бросить энергетики». В её квартире, пахнущей плесенью и ладаном, она нашла коробку с его вещами: потёртый
Лила, 26 лет, моет чашки за стойкой кафе *Bean & Breeze* на углу Лейк-Шор-Драйв в Чикаго. На стене — трещина, заклеенная скотчем, а запах подгоревшего миндального сиропа въелся в фартук. «Скука убивает быстрее, чем кофеин», — бросает она коллеге-бариста Хуану, разглядывая часы с отстающей стрелкой. В четверг, в 11:47, в дверь входит Майлз — парень в кожаной куртке с блокнотом, где поверх набросков моста переплетаются цифры: 312, 773. «Ты всегда рисуешь телефоны?» — Лила ставит перед ним
Скарлетт Морган, 32 года, репортер из нью-йоркской газеты *Daily Post*, в подвале редакции натыкается на коробку с письмами 1998 года. В одном конверте — фотография девочки в синем платье с выцветшими пятнами, заметка об исчезновении Лоры Эшли и подпись отца Скарлетт, Джека, который тогда работал в полиции. "Ты говорил, дело закрыли из-за отсутствия улик", — бормочет она, перебирая старые служебные записки. На обороте фото — адрес заброшенного склада в Бруклине, где через два дня она
Лиам, худой парень в потертой кожаной куртке, находит в подвале антикварного магазина Редмонда зеркало с трещиной в форме молнии. На раме — выцветшая надпись латынью: *"Quod superius, sicut inferius"*. Когда он протирает стекло тряпкой, отражение моргает самостоятельно. "Эйва, глянь-ка", — бормочет он, тыча локтем сестру, которая ковыряется в коробке с виниловыми пластинками. Через три дня Эйва исчезает, оставив на кухонном столе записку: *"Они меня видят в