Ча Чуэнь-И

Лян Вэй, в кожаном пиджаке с потёртым локтем, ждёт под вывеской лавки сушёных трав на Темпл-стрит. В кармане — конверт с венгерскими паспортами для братьев Чен. «Половину сейчас, — бросает он, разминая сигарету в пальцах, — или твои люди до утра будут вылавливать груз из залива». За спиной у него гул ночного рынка: продавцы крабов кричат цены, старуха в клетчатом фартуке выливает помои в сточную канаву. Чен молча кивает, но Лян замечает, как его взгляд скользит к чёрному «Мицубиси» у угла.
Чэнь Сяосюань, упав лицом в грязную лужу на рынке Цзиньчжоу, поняла: это не её мир. Вместо клавиатуры и чашки латте — грубые холщовые рукава, запах жареной лапши из соседней лавки. «Ли Цинь! — крикнул лотосовый торговец, — Твой брат ищет тебя у моста!» Она вспомнила — в её сценарии Ли Цинь должна задохнуться от яда в чайной «Золотой феникс» через три дня. Наспех вытерев руки о красный фартук, Чэнь побежала к мастеру каллиграфии: «Измените текст! — сунула ему свиток с фабулой, — Пусть принц Хань