Давид Молина Энсинас

В библиотеке Мадрида Элена Мартин, 34 года, архивистка с привычкой подкручивать очки на переносице, нашла в старом экземпляре «Ла-Реальдад» конверт с флешкой. На ней — записи звонков министра экономики и голосовое сообщение на каталанском: «*Si volen tapar el forat, necessitem més que bancs*». В баре Лавапьес, за столиком с потертой клеенкой, ее друг Лукас, инженер-электрик, взломал шифр через старый ноутбук с наклейкой «Rayo Vallecano». В файлах — схемы отмывания денег через виноградники в
Кристо, в потертой кожаной куртке, толкал дверь бара в Грасии. Внутри пахло жареными кальмарами и дешевым вином. Рэй, перебирая гитарные струны у стойки, бросила: *«Опять опоздал. Уже третий кабальеро сегодня спросил, не хочу ли я спеть с ним танго»*. Он достал из кармана смятый конверт с фотографией заброшенной аптеки на улице Принсеса — внутри красным карандашом обведено окно с разбитым стеклом. *«Там не лекарства хранят. Отец говорил, под плиткой 1943 года — ключ от его мастерской»*. Рэй
Ракуэль, переехавшая с мужем Хорди в дождливый городок под Луго, устроилась преподавать литературу в местную школу. На первом же собрании директор Эмилио, вытирая платком потный затылок, бросил: «Здесь не любят чужаков. Держитесь учебной программы». В учительской коллеги перешептывались за пластиковыми стаканчиками с кофе, когда она спрашивала о предшественнице — Ирине, чьё фото в чёрной рамке висело в коридоре. Дома Хорди, чиня протекающий кран, ворчал: «Опять везешь эти тетради в постель? Мы
Карлос, сгорбившись над столиком в кафе на улице Каррер-де-Авиньо, перебирал потёртые страницы дневника своего деда. В углу заведения, где плитка с трещинами имитировала мозаику Гауди, Инес стучала ложкой по чашке с *café con leche*: «Ты уверен, что это не просто бред старика? Посмотри — *«el reloj que camina entre las sombras»*. Часы, которые ходят в тенях? Бред». Он ткнул пальцем в зачеркнутый рисунок башни Торре-де-Кольсерола, когда в дверь ввалился мужчина в плаще, пахнущий оливковым маслом
Хулио Мендес, плотник из Валенсии, каждое утро заваривал *café con leche* в жестяной турке, пока соседи через окно кричали о грядущем шторме. Его дочь, Лусия, 14 лет, собирала в рюкзак учебники с потрепанными углами и банку *paella*, оставшуюся с ужина. По пути в школу она останавливалась у бетонного забора на окраине района *El Cabanyal*, где местные подростки рисовали граффити с жёлто-красными флагами. «*¿Vas a seguir mirando, или поможешь?*» — бросал ей Андрес, разбрызгивая из баллончика
Марио, инженер-строитель из Барселоны, три дня не разговаривал с женой Кармен после ссоры из-за просроченного счета за электричество. Утром 12 октября, пока она собирала рюкзак их сыну Луису (10 лет, любил *FIFA 17*), он бросил в холодильник пачку *jamón serrano* и хрипло сказал: «Вечером починю кран на кухне». Кармен, не оборачиваясь, поправила автопортрет дочери-подростка Лауры (висел криво с прошлой вечеринки) и вышла, хлопнув дверью с синей царапиной от велосипеда соседа. В 15:47 поезд
Знаете, как бывает в тех фильмах, где всё пошло наперекосяк с самого начала? Вот представьте: бац – и планета просто стирается с карты вселенной. Не какой-то там метеорит или зомби, а обычная вода, которая вдруг поглотила вообще всё. Жутковато, правда? А теперь самое интересное – среди этого бескрайнего океана болтается какой-то учебный корабль с экипажем, который, похоже, вообще не понимает, что происходит. Типа, вчера сдавали навигацию на тренажёрах, а сегодня они, возможно, последние люди на