В Брайтонском пабе *The Rusty Tap* каждую среду собираются трое: Саймон, сантехник с вечно заляпанным герметиком пиджаком, Найджел, айтишник, нервно перебирающий костяшки домино вместо телефона, и Мо, владелица цветочной лавки, разводящая руками: «Опять пиво тёплое, Гарри? Слушай, я тебе в бар гвоздики притащу — оживишься». За соседним столиком раввин Лея Коэн, 32 года, в пятничный свитер поверх рубашки, разбирает записи для субботней проповеди. «Саймон, ты в прошлый раз кран в микве так
Элиза Торн, двадцатитрехлетняя стажерка с выцветшим розовым блокнотом, ежедневно пробирается через толпу туристов к офису журнала на углу 5-й авеню и 42-й улицы. Ее стол — треснувший монитор, пачка визиток от PR-агентств и полупустой флакон лака для ногтей «Кровавый рассвет». Даниэль Рэймонд, главный редактор с вечной сигаретой за ухом, прерывает ее попытку перепечатать глянцевую статью о летних трендах: «Ты опять перепутала Pantone 19-4052 с Classic Blue? Клиентка ждет, а ты копаешься, как
Лондон в ноябре — серый, промозглый, будто сам воздух пропитан усталостью. Именно в эту муть вляпывается наш герой, художник-неудачник, которому заказы давно сменились сюрреалистичными кошмарами и долгами за студию. А потом *она* появляется — Систина, с взрывом рыжих кудрей и смехом, который встряхивает его заскорузлую душу как мартини в шейкере. Шесть дней? Да он за первые шесть минут понимает: эта девчонка либо ангел-хранитель, либо самый хаотичный вихрь в его жизни. Они болтаются по барам,