Лихо закрученный сериал «Джамп стрит, 21» стал когда-то для молодого актера Джонни Деппа настоящим прорывом и началом его длинного оскароносного пути. Практика работы под прикрытием не так давно появилась в Америке и в других прогрессивных странах. Ведь такие миссии обязывали участвующих в них полицейских жить двойной жизнью и тщательно скрывать свои эмоции от той банды или группировки, в которые им предстоит внедриться. И в этом вскоре предстоит убедиться четырем офицерам, которые под началом
Элен Картер, 42 года, перебирает папки с квитанциями на кухне своего дома в районе Китсилано. Задолженность по ипотеке — 87 тысяч, банк присылает третье предупреждение красным шрифтом. В углу валяется коробка с коллекционными фотоаппаратами покойного мужа: «Леica 1954, почти как новая», — бормочет она, заклеивая скотчем крышку для продажи на Craigslist. В антикварной лавке «Грейс & Сыновья» пахнет лавандой из дешевого диффузора. Хозяин, Леонард, 65 лет, в клетчатом жилете, щурится через
Лила Морган, 17 лет, переезжает в тихий прибрежный городок Санта-Элена после скандала с кражей в её прошлой школе. Она арендует комнату над гаражом у тёти Марго, которая работает медсестрой и хранит в холодильнике пузырьки с обезболивающим. На первой же неделе Лила сталкивается с Джейкобом Райтом — местным бариста из кафе "Якорь", который развозит заказы на потрёпанном мопеде. Он предлагает ей подвезти, но вместо дома везёт к полуразрушенному пирсу, где его друг Картер сливает в море
Лиам, бармен из ванкуверского паба «Кедровая сова», замечает Эмили, которая ворвалась внутрь, промокнув под ноябрьским ливнем. Она снимает очки, запотевшие от перепада температур, и просит «хоть что-то горячее, кроме пива» — так появляется чашка мятного чая с ложкой мёда, которую Лиам ставит перед ней со словами: «Шеф велел держать на такой случай бульон, но я его вчера выпил». Эмили, архитектор-стажёр в фирме «Грей & Сыновья», рисует в блокноте эскизы мостов, пока ждёт автобус. Лиам
Эмили, 12 лет, и её брат Люк, 8, переезжают в старый деревянный дом в канадском городке Сент-Клэр после гибели родителей в аварии. В первый же день Люк находит под половицей на чердаке пожелтевший конверт с картой, помеченной крестиком у озера Верхнее. "Тут папин почерк!" — тычет пальцем в надпись «Для моих птенцов» младший брат, размазывая сажу от камина по щеке. Эмили, примеряя мамин вязаный свитер с оленями, обнаруживает в шифоньере ключ с гравировкой «1898» — год постройки дома.
Лила, 12 лет, находит в подвале бабушкиного дома старую шкатулку с письмами на французском и картой городка Сент-Клэр. В углу карты — отметка «Мастерская Эмиля», куда она тащит младшего брата Макса, несмотря на его ворчание: «Опять твои выдумки, лучше бы в хоккей играли». В полуразрушенной мастерской, пахнущей сосновой смолой и пылью, они находят механического щелкунчика с треснутой короной. Когда Лила вставляет в щель батарейку от фонарика, игрушка оживает и бормочет: «Кристалл в часах на
Клара, 28-летняя сантехник из Монреаля, чинит протекающий кран в кафе «Бриз» на углу Rue Saint-Denis, когда замечает, как Элиас, бармен с татуировкой совы на запястье, трижды проливает латте на один и тот же столик у окна. «Ты специально поливаешь стол, чтобы клиенты не засиживались?» — спрашивает она, вытирая тряпкой лужицу. Он смеётся, достаёт из-под стойки потёртый блокнот с детскими стихами — пишет по вечерам, пока не привозят свежие круассаны. Через неделю она возвращается, приносит старую
Лилит, 29 лет, программистка из Монреаля, ночами пилит алгоритм для приложения, которое анализирует переписки в соцсетях и подсказывает, как сохранить отношения. Её офис — бывший склад с голыми кирпичными стенами, пахнет старым кофе и пластиком от перегретых ноутбуков. Коллега Маркус, в растянутом свитере и с вечным сомнением в голосе, тычет в экран: «Вот тут ИИ советует девушке написать «ты меня бесишь», а через минуту — «купи цветы». Это не конфликт, это шизофрения». Лилит хмурится,
Эмили Картер, 27 лет, переезжает в полуразрушенный многоквартирный дом на окраине Монреаля из-за дешевой аренды. На второй день она замечает, что сосед снизу, Лиам Дюваль, каждую ночь выносит черные мешки в микрофургон с потертыми номерами. В прачечной Эмили сталкивается с Софией Мартен, студенткой-химиком, которая шепчет: *«Ты слышала, как в 3B стены стонут? Мой парень там ковёр резал — нашел пятна, похожие на кровь»*. В подвале, пытаясь починить сломавшийся выключатель, Эмили наталкивается на
Лина, курьер в оранжевом жилете и потёртых кедах, крутила педали по району Кенсингтон в Торонто. Ее приложение *QuickBite* постоянно сбрасывало заказы: латте без сахара для юриста Маркуса из офиса на Блур-стрит, суши с тунцом для Майи — девушки с татуировкой паука на шее. Однажды в 3:14 ночи Лина услышала, как клиент из квартиры 5Б кричал в телефон: *"Если Грег не вернёт долг к утру, его кишки станут ковром"*. В сумке вместо буррито лежала пачка денег, перевязанная резинкой для волос.
Знаешь, жизнь Александры ДеМонакко раньше напоминала типичную сказку про идеальную маму и примерную гражданку. Ну, пока в один день всё не рухнуло. Представь: тебя хватают по какому-то дикому обвинению, а потом выясняется, что муженька-то давно крышей не накрывало. Этот «защитник» семейного очага, страховой юрист, оказывается, годы крутил аферы, подставил её по уши, а потом — хоп! — исчез с кучей денег и их малышкой Мией. Да я бы, наверное, с ума сошла от ярости и беспомощности… Но Александра —
Представляешь, сорок тысяч лет назад — это ж как в песне: "давным-давно", но с конкретикой. Тут шастали по планете какие-то крутые звери, типа вершины эволюции, а потом — бац! — появились наши предки с их каменными топорами и напрочь вытеснили всех. Ирония в том, что сейчас, видимо, пришёл наш черёд. Сидим себе, цари природы, мемы листаем, а где-то уже эволюция точит зубы на нас. Страшно подумать: вдруг прямо сейчас в каком-нибудь подполье (или, не знаю, в облачном хранилище) зреет
Знаешь, иногда кажется, что старые соборы — как тихие старики, которые хранят кучу секретов. Вот представь: ремонтная бригада в каком-то мрачноватом готическом храме натыкается на дверь, которую, похоже, лет сто никто не открывал. Ну, вызвали археологов — те, конечно, обрадовались, как дети на чердаке у бабушки. Спустились в подземелье, а там… Эх, золотишко, сундуки, всякая древняя мишура — мечта кладоискателя! Но это же кино, так что по-хорошему не бывает. Вот честно — я бы на месте этих ребят