Однажды хозяин магазина разных необычных антикварных вещей заключил контракт с нечистой силой. И теперь любая вещь, которую он продавал, становилась неуничтожаемой. К тому же, она помогала ее владельце достигать желаемого, правда, за это приходилось кого-то убивать. Но благодаря злым чарам все выглядело либо как несчастный случай, либо как суицид, либо тела убитых вообще исчезали. А еще она делала человека, у которого находилась, зависимым от нее. И вот, в свое время тот хозяин антикварной
Лора Дженнер, пятнадцать лет, переехала в дом на Пайн-стрит после развода родителей. В первый же вечер её младший брат Тревор нашел коробку с кассетами VHS в гараже — на одной было выцарапано «Не включай». Они поставили её на старый телевизор Panasonic. Записи показывали пустую комнату с обоями в цветочек, но через десять минут Лора замерла: "Стоп, отмотай назад. Это же наша кухня… Только без холодильника". На пленке кто-то шептал: "Я в соседней комнате". На следующее утро
Лиза, 19 лет, в рваном фартуке с пятнами от эспрессо, протирает стойку в кафе на окраине Чикаго. За барной стойкой — Эдди, повар с ожогом на левой руке, вечно жующий зубочистку. Клиенты тут странные: старик в мокром пальто, капающем тиной, девушка с глазами как пустые колодцы, заказывающая «кровь с корицей». Лиза шепчет Эдди: «Ты видел, как тот тип в углу… исчез сквозь стену?» Эдди хрипит, чистя нож для разделки мяса: «Места тут старые. Стены помнят больше, чем люди». На полу — треснутая плитка
Джон Вудсон, антрополог с потрёпанным рюкзаком и привычкой жевать мятные леденцы, натыкается на обрывки карты в старом номере журнала *National Geographic* в библиотеке Бостона. Его бывшая коллега Марджори, с хриплым смешком в трубке, сообщает: «Эти символы совпадают с теми, что я видела в храме под Куско. Ты либо сумасшедший, либо на пороге чего-то…» Через три дня Джон уже пробирается через перуанские джунгли, спотыкаясь о корни, пока местный проводник Карлос, в растянутой футболке с логотипом
Эмили Картер, шестнадцатилетняя дочь президента Джеймса Картера, каждое утро проходит через металлодетектор у заднего входа в Белый дом. Ее рюкзак обыскивают даже перед походом в школу Сент-Мэри: агент Смит достает ножницы для урока труда, качает головой. *«Правила знаете, мисс. Без подписи отца — никаких острых предметов»*. Эмили хлопает дверью служебного лимузина, бормоча: *«Я не собираюсь свергать правительство, мне портфель для аппликации надо закончить»*. После уроков она прячется в
Знаешь, история про этих людей — ну тех, что когда-то поверили в какого-то политика, голосовали за него, думали, что он их спасёт… А потом — бац! — оказалось, что всё как всегда: обещания растворились в воздухе, а жизнь стала только хуже. И вот они, обиженные до глубины души, решают: «А давайте-ка устроим ему расплату по полной». Ну, типа, раз уж он не справился, пусть ответит. И ведь не шутки ради — они реально пробивались к нему через все эти барьеры, проверки, охрану… И вот он, Джонатан
Знаешь, есть такие фильмы, которые как пощечина — внезапно, резко, а потом долго сидишь и перевариваешь. Вот этот самый... ну, тот, про подростковую жестокость и первую любовь вперемешку с порохом. Смотрел его лет в шестнадцать, кажется, и до сих пор перед глазами стоит кадр: вспышка на экране, тишина на секунду — и бах! Всё как в жизни, правда? Иногда малешь себе розовых пони, а получаешь гранату в подарок. А эти диалоги... Боже, как же они цепляют! Не пафосные монологи из учебника, а вот эта