Каучук (1938)

Эрих Браун, инженер с завода в восточном Берлине, каждое утро протирал очки от резиновой пыли, цеплявшейся к линзам. В цеху №4, где вальцы гудели как раненые звери, он заметил трещины в партии авиационных покрышек. "Смотри, Франц," — тыкал он пальцем в бракованный образец, подзывая начальника смены Вебера. Тот, не отрываясь от графика поставок, бурчал: "Докладывай в отдел контроля. У меня уголь для прессов на два дня — вот что важно". За обедом Эрих слышал, как механик Ганс шептался с грузчиками: "Слушай, эти ящики в доке — их метят красным крестом, но везут не в госпитали…"

Лизелотта, жена Эриха, штопала его серый комбинезон у окна, занавешенного мешковиной. В ящике с инструментами под раковиной она нашла обрывок кальки с пометками мужа: "Партия 11-К — примеси?" В тот же вечер Эрих, сказав, что задержится на сверхурочных, пробирался через доки Шпандау. Луна выхватывала ящики с кодом "RG-38", погружаемые на баржу с финским флагом. "Ищете то, что сгорело вчера в печи?" — голос за спиной заставил его обернуться. Незнакомец в кожаной куртке жестом указал на угольный склад: "Ваш Вебер два месяца топит печи бракованной резиной. Но вам-то зачем правда? Жена шьёт, дети в школу ходят — тише воды".