Призрак оперы (1943)

Клара Дюваль, хористка с разбитым кларнетом в тесной гримерке, обнаруживает записку с нотными строчками и пятном кофе: *«Спустись в котельную до рассвета, или твой голос умрет в толпе»*. Запах масляных ламп и гудки поездов метро сопровождают ее в подземелье театра «Гранд Одеон», где тень в полумаске из обгоревшей кожи — Эрик Леру — поправляет паровой котел. *«Ты будешь петь Кармен, а не дрожать за кулисами»,* — его хриплый шепот смешивается со скрипом труб. На репетиции дирижер внезапно падает с подиума — тросы лиры перерезаны.

Импресарио Лоуренс Харт, пахнущий виски и помадой, грозится закрыть постановку после пожара в декорационном цеху. Клара, пряча под платьем ключ от заброшенной ложи №13, находит там эскизы костюмов с ее именем и потрепанный дневник 1918 года: Эрик, бывший инженер-акустик, изуродован взрывом котла во время гастролей в Париже. *«Они смеялись над моим лицом, но аплодировали моим нотам»,* — строчки дрожат под кляксами. На премьере, когда Клара берет верхнюю ноту в арии, люстра падает в зал, а за кулисами Харт хрипит с петлей из пианинной струны на шее. Эрик исчезает, оставив на зеркале надпись губной помадой: *«Теперь ты свободна»*.