Татары (1961)

Марко, рыбац из приморского села под Триестом, каждое утро проверял сети, пропахшие тиной и гнилью. Его сестра Лидия, в рваном плаще поверх ситцевого платья, пробиралась через пограничные заставы, пряча в корзине с луком письма от дяди-железнодорожника из Любляны. «Скажи Антонио, что груз придет в четверг — через старый туннель», — шептала она, вручая контрабандисту-славянину пачку лир, завернутых в газету. В портовой таверне, где пахло пережаренным маслом и винным уксусом, Иван, бывший партизан с шрамом через бровь, разбивал кулаком бутылки, крича на хозяина-итальянца: «Ты думал, я забыл, чьи пули снесли пол-моей роты под Козарой?»

Лидия нашла сгоревший дом в хорватском селе Дрниш, где на пепелище валялась игрушечная гармоника ее пропавшего брата. «Он работал на лесопилке, пока не пришли те… в черных шинелях», — сказала старуха, разливая ракию в треснувшие рюмки. В тот же вечер Марко, переодетый монахом, вел подводу с оружием через карстовые пещеры, споря с проводником-цыганом: «Ты уверен, что здесь нет мин?» — «После дождей всё всплывает, даже кости». На рассвете Елена, дочь загребского аптекаря, стирала с окна свастику, замазывая краску смесью соды и уксуса, пока мать кричала с лестницы: «Спустись, принеси угля — печь гаснет!»