Семь морей до Кале (1962)

В портовой таверне Плимута Фрэнсис Дрейк, коренастый, с обветренным лицом, спорит с Томасом Доути, своим штурманом, из-за испорченных припасов: «Ты закупал бочки с солониной у голландцев? Они протухли на третий день!» Доути, пряча дрожь в пальцах под плащом, бросает: «Искал дешевле, казна пуста». На борту «Золотой лани» матрос Джек Смит, парень с шрамом через левую бровь, чинит парус иглой из китового уса, ворча на юнгу, который перепутал канаты. В каюте Дрейк изучает карту Карибского моря, помеченную крестами у Санто-Доминго, — там испанский галеон с серебром. Ночью, при свете масляной лампы, он диктует письмо Елизавете: «Если дадите три корабля, разорю их флот у Кадиса».

В Лондоне, в узком переулке у Темзы, итальянская шпионка Эмилия Контарини, выдавшая себя за торговку пряностями, передает записку испанскому агенту: «Дрейк планирует атаку до лета». Ее шелковое платье пахнет корицей, но под юбкой — кинжал с рукоятью из слоновой кости. На приеме в Уайтхолле королева, поправляя жемчужное ожерелье, сухо спрашивает Дрейка: «Сколько золота уйдет на пушки вместо моих новых платьев?» Он, кладя перед ней испанский кинжал, добытый в рейде на Сан-Хуан: «Это — первый гвоздь в гроб Армады». Тем временем в Кадисе капитан Альваро де Мендоса, седой ветеран с хриплым голосом, осматривает укрепления гавани: «Увеличить патрули, англичане не пройдут». Но его приказ опоздает — «Золотая лань» уже берет курс на восток, с трюмами, полными пороха.