Четыре дня Неаполя (1962)

На узких лестницах Монте-Кальварио 16-летний Винченцо прячет обрез за пазухой, спотыкаясь о разбитые кувшины. Его соседка, Лина, в платье с заплаткой на локте, передает ему записку: «Казармы на Виа-Рома заняли фрицы — Паоло ждет у фонтана». На углу улицы Сан-Грегорио-Армено Луиджи, сын пекаря, разгружает мешки с мукой, под которыми — гранаты. «Мать спросит — говоришь, для *zeppole*», — бросает он, вытирая пот ладонью. Ночью у доков группа ребят в стоптанных ботинках перерезает провода связи, пока патруль пьет кофе в кафе «Гамбринус» — запах жареных каштанов маскирует скрип кусачек.

Анна, дочь аптекаря, перевязывает раненого партизана в подсобке за витриной с сушеным фенхелем. «Если спросят — скажешь, язва от твоей *grappa*», — шепчет она, заматывая бинты. В церкви Сан-Лоренцо священник прячет радио под алтарем, прикрывая его Библией с вырванными страницами. На рассвете у вокзала Пьедигротта Винченцо и Паоло поджигают бочку с бензином, толкая ее под грузовик с солдатами. Взрыв смешивается с криками торговцев *taralli*. К полудню немцы блокируют переулки — Луиджи, притворяясь разносчиком хлеба, проносит через посты ножовку в корзине с лимонами. «Для пирога», — ухмыляется он, когда капрал тычет штыком в булки.