Моя госпожа (1964)

Эльвира, строгая гувернантка с выцветшим платьем в горошек, каждое утро натирала паркет в особняке Росси на виа Монтебелло. Альдо, глава семьи, требовал, чтобы кофе подавали ровно в семь, но подросток Лука регулярно крал сахарницу, оставляя на столе клочок газеты с карикатурой. «Синьора Клаудия опять в театре?» — спросила горничная Мария, вытирая пыль с фамильного серебра, пока Эльвира разбирала тетради с ошибками. В пятницу, когда дождь стучал по ставням, Лука сбежал через чёрный ход, бросив на кухонном столе записку: «Не ищите — у Джана в гараже».

Запах жареных кабачков смешивался с духами Клаудии, когда Эльвира случайно нашла в шкатулке для перчаток письмо от Карло, партнёра Альдо по текстильной фабрике. «Твой взгляд — как эти шелка из Комо», — прочитала она вслух в пустой гостиной, не заметив, как Лука прятал за спиной сломанный фотоаппарат. «Если папе сказать, он выгонит маму», — прошипел мальчик позже, ломая хлебную корку в супе. Эльвира, поправляя штору с выгоревшим узором, прошептала: «Молчи. Завтра отведу тебя к священнику Сан-Сиро — договорюсь об исповеди». На следующее утро в прихожей валялся билет на поезд до Рима с женским именем в углу.