Старая дева (1971)

Марсель, 42 года, в синем платье с выцветшими розами, перебирает карточки в библиотеке Сен-Клэр. За окном — рынок, где торговка Луизмари каждый вторник выкладывает сыры, ворча на кошек. Сестра Жизель приносит ей суп в жестяной кастрюльке: «Тебе бы ребёнка, а не эти пыльные тома». Марсель поправляет очки, на подоконнике сохнет букет лаванды — сорвала у кладбищенской ограды. По вечерам она пишет письма в Париж брату-художнику, но рвёт конверты. В пятницу к ней заходит аптекарь Филипп, пахнет камфорой, спрашивает про романы Золя. Она выдаёт книгу, не поднимая глаз — знает, он женат, но надевает кольцо только по воскресеньям.

На уроке географии в соседнем классе новый учитель, Анри, 45, с шрамом на ладони — говорит, от осколка в Алжире. Он берёт «Историю ветров» Стэндаля, оставляет между страниц записку с цитатой Монтеня. Марсель находит её, когда протирает переплёты. В кафе «Ле Марше» они пьют кофе с цикорием. Анри роняет ложку, смеётся: «В 20 лет я б покраснел, сейчас лишь стул скрипит». Она гладит складку на скатерти — та же узором, что и у матери в серванте. На площади дети гоняют мяч, попадают в ведро с мидиями. Луизмари кричит, подол заляпан грязью, Жизель шепчет подруге: «Смотри, наша дева с чужим мужчиной», но Филипп уже хлопает Анри по плечу, предлагает абсент. Марсель уходит, не допив. В кармане — смятая записка, за углом рвёт её на полосы, похожие на ленты в девичьих косичках.