Любовь Свана (1984)

Жан-Люк, печатник из парижского квартала Бельвиль, каждое утро заворачивал свежие газеты в коричневую бумагу для лавки на углу. Его пальцы вечно пахли типографской краской, а в кармане пиджака лежала потрёпанная тетрадь со стихами. В дождливый четверг он столкнулся с Клэр — студенткой из Берлина, которая искала в букинистической лавке на Rue de Charonne редкое издание Рильке. «Вы не видели *Часослов* с иллюстрациями Гросца?» — спросила она, поправляя очки, заляпанные каплями. Он кивнул к полке с немецкой литературой, случайно задев её мокрый зонт. Вечером они пили кофе в кафе *Le Zinc*, где Клэр, разбирая сахарницу, рассказывала о диссертации по экспрессионизму: «Мой дед писал письма из окопов Вердена — они пахли карболкой и глиной».

Через неделю Жан-Люк вёл её через задний двор типографии, показывая спрятанный под лестницей станок 1920-х. Она оставила на нём отпечаток ладони в чёрной краске, смеясь: «Теперь он мой». Когда Клэр внезапно вызвали в Штутгарт из-за болезни матери, Жан-Люк отдал ей ключ от своей квартиры — «На столе лежит Гёте, не теряй». В её отсутствие он находил на подоконнике смятые билеты на трамвай и обрывки заметок на немецком: *«Вчера видела в парке лебедя — он дрался с собственным отражением»*. В последний вечер, перед отъездом Клэр, они спорили у вокзала Gare de l’Est: «Ты не хочешь, чтобы я вернулась?» — «Я не хочу, чтобы ты осталась из-за этих стихов», — бросил он, сунув ей в рукав конверт с билетом в Берлин. Через месяц в ящике с клише он нашёл её фотографию — на обороте надпись: *«Лебедь улетает, когда лёд ещё хрупкий»*.