На острие меча (1986)

Рюдзи, самурай с потёртым лезвием катаны, каждое утро выходил к колодцу в деревне Курамаэ, поправляя запачканный сажей хаори. В хижине за его спиной дымилась жаровня с адзуки — бобы пригорали, но ему было не до того. Староста Макото, сгорбленный, как сухая ветка, принёс весть: банда Торадзи снова требовала мешки риса и девочку-сироту из приюта при храме. «Они забрали мою дочь в прошлый раз, — прошептал старик, сжимая рукав Рюдзи. — Твои ученики разбежались. Почему ты ещё здесь?» Самурай молча отстранился, проверяя зазубрины на клинке — след от стычки у переправы месяц назад.

На рассвете третьего дня Торадзи, с обожжённым щекой, втоптал грязь с полей в дом гончара Сигэру. Рюдзи, прячась за тюками соломы, видел, как бандиты ломали глиняные кувшины, искали спрятанное зерно. «Ты думал, старый пёс, что твои молитвы удержат нас?» — хрипел главарь, прижимая лезвие к горлу мастера. Вздохнув, самурай шагнул вперёд, подняв ржавый серп вместо меча — катану он заложил за рисовую муку ещё зимой. За спиной послышался шорох: Таэко, вдова рыбака, с вилами в дрожащих руках, блокировала выход. «Не дам им сжечь амбар», — выдохнула она, сплёвывая кровь с разбитой губы. Бой начался с глухого удара по пустому котлу — сигнал для спрятавшихся за оградой крестьян.