Кодекс молчания (1 сезон)

Майор Лютиков, в помятой гимнастерке, патрулирует рынок возле консервного завода. На прилавках — банки с бледными огурцами, обшарпанные лотки с дешевыми часами «Слава». Его напарник, младший лейтенант Гуров, щурится на подростков у пивного лотка: *«Смотри, опять Сашка-рыжий тут вертится. В прошлый раз у пекарни мусора вынес»*. Лютиков хватает за шиворот парня в клетчатом пиджаке, вытряхивает из карманов связку ключей с биркой «Гараж №12» — там позже найдут краденые автозапчасти. Вечером в участке, за чаем с пригоревшим сахаром, капитан Семенова стучит ножом по консервной банке: *«Склады горят, а ты к воришкам привязался. Верхушка-то в «Красном текстиле» греется»*.

Через два дня Лютиков врывается в директорский кабинет фабрики — на столе пачка денег в газете «Труд», в углу валяется кирзачок с машинным маслом. Директор Бориславский, поправляя галстук с карабахским узором, шипит: *«Ты жене на лекарства не накопил, а мне мораль читаешь?»*. Ночью в промзоне у элеватора Гуров вдруг отстает, бормочет про порванный шнурок. Когда из-за цистерн выходят трое с гаечными ключами, Лютиков понимает: предательство пахнет дешевым одеколоном «Саша», как у напарника. Утром в морге, стиснув окровавленный жетон из кармана, он звонит Семеновой: *«Говорила про верхушку… Так достанем с потрохами»*.