Горькая жатва (1993)

Джейкоб Харпер копал колодец за сараем, руки в мозолях скользили по лопате. Его жена Марта вытирала пот со лба, развешивая постиранные рубашки на верёвке. «Если дождь не пойдёт к пятнице, коров придётся продать», — бросил он, глядя на треснувшую землю. Их старший сын Лиам чинил ржавый трактор, ворча, что детали стоят половину урожая пшеницы. Десятилетняя Эмили носила воду из соседского колодца, пока соседка миссис Тэлбот не запретила: «Сама на мели, девочка». Вечерами семья собиралась на кухне, считая монеты из жестяной банки — не хватало даже на удобрения.

Эверетт Колдуэлл, банкир в потёртом костюме, приехал в четверг. Он поставил на стол документы с печатями: «До понедельника, Харпер. Или ферма — наша». Лиам ночью ушёл к бродягам у железной дороги, те подожгли склад банка. Утром Марта нашла спрятанные письма от кредиторов — Эмили засунула их под половицу. Джейкоб выстрелил в воздух, когда приехали шериф и Колдуэлл с бумагами. Дождь начался в воскресенье. Эмили спросила, глядя на лужи: «Теперь мы что, чужие тут?» Джейкоб молчал, собирая чемодан. Лиам не вернулся — только открытка из Оклахомы: «Выживу».