Таро (2024)

Соён, 23 года, разливает латте с сердечком в кафе «Луна» возле станции Хондэ. За столиком у окна клиентка трясущимися руками тянет карту «Повешенный». «Не бойтесь, это про смену перспективы», — бормочет Соён, поправляя фартук с пятном от вчерашнего карамельного сиропа. Вечером, забирая велосипед из ржавой стойки, она натыкается на Минхо, 25 лет, который роняет пачку чертежей с проекта моста через Ханган. «Вы… из тех, кто верит в эту эзотерику?» — усмехается он, подбирая карту «Солнце» из её выпавшей колоды.

Через три дня Минхо приходит в кафе с синяком под глазом — провалил защиту диплома. Соён молча кладёт перед ним карту «Башня». «Думаешь, всё рухнет?» — хрипит он, разминая пальцы в чернильных пятнах. Они сидят на скамейке у заброшенного фонтана за университетом, жуя чёрствые круассаны. Ночью Соён видит во сне тот же узор, что и на старом фото из семейного альбома Минхо: трещины на потолке «Луны» повторяют схему водопровода 1978 года. «Твоё кафе — на месте мастерской моего деда», — он тычет пальцем в пожелтевший план, где рядом с канализационной трубой нарисован знак Иерофанта.