Ким Сон-тхэ

Соён, 23 года, разливает латте с сердечком в кафе «Луна» возле станции Хондэ. За столиком у окна клиентка трясущимися руками тянет карту «Повешенный». «Не бойтесь, это про смену перспективы», — бормочет Соён, поправляя фартук с пятном от вчерашнего карамельного сиропа. Вечером, забирая велосипед из ржавой стойки, она натыкается на Минхо, 25 лет, который роняет пачку чертежей с проекта моста через Ханган. «Вы… из тех, кто верит в эту эзотерику?» — усмехается он, подбирая карту «Солнце» из её
Минчхоль, бывший аналитик хедж-фонда, арендовал помещение в узком переулке Сондэмун — вывеска на японском, пластиковый занавес с пятнами от соевого соуса, трещина на левом окне. Каждое утро он взвешивал рис на старых электронных весах, ворча на поставщика тунца: «Кишок сёдня как резина, пхаль-чхикеси!» В четверг к нему зашла Ынджу, студентка кулинарного техникума — розовые волосы собраны в пучок, сумка с логотипом заброшенной сети кофеен. «Шеф Ким сказал, вы ищете помощника. Я умею чистить