Жуть (2024)

В Буэнос-Айресе 17-летний Лукас роется в коробке с разбитыми часами на блошином рынке Сан-Тельмо. Он находит фотоаппарат «Зенит» с пленкой, на которой уже проявлены кадры: детские лица с размытыми ртами, двор его дома, залитый красным светом. Вечером, проявляя новые снимки, он видит на них свою мать, но вместо глаз — черные дыры. «Этот фотоаппарат гадит, не видишь?» — кричит он другу Томасу, тыча пальцем в пятно на фото, похожее на отпечаток пальца. Через три дня Лукас замечает в окне соседнего заброшенного дома девушку в платье 1970-х — она машет ему, как будто ждала годами.

В Роторуа, Новая Зеландия, 12-летняя Майя ковыряет палкой треснувший камень у гейзера, откуда неделю назад пропал ее отец-гид. Камень оказывается частью древнего *таки* — резного столба маори. Ночью она слышит горловое пение за окном: «*Kei hea toku papa?*» («Где мой папа?»). Ее младший брат Изи рисует на стенах синим мелом фигуры с когтями, бормоча: «Они хотят, чтобы мы открыли дверь». Когда Майя прикладывает камень к фото Лукаса из школьного чата (они переписывались о странных находках), на обратной стороне проявляется надпись кровью: *«Él nos vigila»* («Он наблюдает за нами»). В финале Лукас сжигает фотоаппарат в бочке за домом — пламя зеленеет, пахнет жжеными волосами — а Майя бросает камень в кипящий гейзер. Наутро у нее в кармане куртки лежит обгоревший снимок: ее отец стоит в толпе аргентинских desaparecidos 1978 года.