Что мы будем делать дальше (2022)

Лила, 27 лет, втискивает кроссовки с дыркой на правом носке в рюкзак, пока автобус №14 трясётся по Бродвею. Её соседка по коворкингу, София, тычет пальцем в треснутый экран своего телефона: «Опять эти идиоты из маркетинга хотят сменить логотип. Думают, если впихнуть единорога в дизайн, стартап взлетит?» В баре «Ржавый гвоздь» за углом Маркус, бармен с татуировкой мексиканского скелета на предплечье, вытирает стаканы тряпкой, пахнущей прокисшим пивом. «Ты снова забыла про субботний джем-сейшн, да?» — бросает он Лиле, когда та забирает забытый кошелек со стойки.

Вечером в съемной квартире на 5-й авеню, где обои отслаиваются возле окна, Лила находит письмо от арендодателя: повышение цены на 30%. «Переезжай ко мне, — бормочет София, разливая дешёвое вино в пластиковые стаканы. — У меня мыши на кухне, зато соседка печёт яблочные пироги по средам». Маркус в это время роняет гитарный медиатор в щель между диваном и стеной, пока его младший брат Итан, студент-недоучка, требует денег на погашение долга за онлайн-покер. «Я не банкомат», — рычит Маркус, но лезет в барную кассу за вчерашней выручкой. Лила, глядя на залитый неоновым светом пожарный выход из своего окна, звонит матери в Огайо: «Да, мам, всё нормально. Нет, замуж не собираюсь».