Каннибал (2 сезон)

Юта, мясник из Фукуоки, каждое утро рубил свиные рёбра в тесной лавке возле рынка Накасу. Запах крови въелся в фартук, а нож с выщербленным лезвием оставлял на разделочной доске глубокие царапины. В четверг, когда Кейсуке зашёл купить говяжью вырезку, Юта заметил на его запястье свежий шрам — тонкий, как нить. «Эксперименты в больнице?» — спросил он, обтирая руки тряпкой. Кейсуке, не глядя, поправил рукав халата: «Ты ел бы человека, если б голодал?» В холодильнике за спиной Юты замигал жёлтый свет, а на полке с субпродуктами лежала старая фотография — женщина в платье в горох, подпись карандашом: «Мама, 1987».

Через три дня Кейсуке перестал отвечать на звонки. Юта нашёл его в подвале заброшенной клиники на окраине города: врач сидел на железной койке, обхватив голову руками, а на полу валялись обёртки от леденцов и окровавленный скальпель. «Они вкуснее, когда боишься», — прошептал Кейсуке, вытирая губы. Юта потянулся к нему, задев красным шарфом крюк для мяса — тот самый, что висел в лавке. Тело Кейсуке пахло формалином и пережаренным жиром. Перед тем как потерять сознание, он сунул Юте в карман ключ от морозильной камеры. Дома, разглядывая шрам на своей руке, Юта вдруг вспомнил: мамины пирожки с луком всегда отдавали медью.