Золотая пыль (2017)

Лорен, 28 лет, разгребает коробки в съёмной квартире на окраине Сан-Франциско, когда из-под старой футболки Nirvana вываливается конверт с почерком матери. «Наш дом на Пайн-стрит, третья доска справа от камина. Прости», — пишет Мэгги, исчезнувшая в 2002-м. В Окленде, в полуразвалившемся бунгало, где пахнет плесенью и кошачьей мочой, Лорен ножом для масла поддевает скрипучую половицу. Под ней — ключ от банковского ячейки, обёрнутый в газетную вырезку про сгоревшую текстильную фабрику, и фото: Мэгги в платье с ромашками стоит рядом с мужчиной в пожарной форме. На обороте — «С.Д. всё видел».

В отделении банка на 5-й авеню седой охранник, перекатывая жвачку во рту, бросает: «Ваша мамаша тогда тоже копала, куда не просили. Смотри, не сломай зубы». В ячейке Лорен находит кольцо с гравировкой «С.Д.», пачку долларов с розовой резинкой и чёрную записную книжку, где между списками бакалеи вклеена карта района доков. В библиотеке, листая микрофильмы, она сталкивается с Джейком — парнем в засаленной кепке, чей отец, оказывается, владел фабрикой. «Твоя мамаша спрашивала про «золотую пыль», — он щёлкает жвачкой. — Это не метафора. Они вентиляцию не чистили, вот ткачихи и гнили заживо». Лорен, разворачивая конфету «Werther’s Original» из сумки (привычка с детства), замечает, что дата в блокноте Мэгги совпадает с отчётом о проверке фабрики за два дня до пожара.