Фиговое дерево (1 сезон)

Мина, 17 лет, каждое утро проверяла, не созрели ли плоды на фиговом дереве во дворе их стамбульского дома. Её бабушка, Гюльтен, выходила на балкон в выцветшем халате, стучала кофейной чашкой о поднос: «Опять Давида ждешь? Его фамилия – Леви, а не султан. Не вернётся». Девушка прятала в карман платка сухие инжирные листья — знак для Давида, что подвал, где он скрывается от военного призыва, безопасен. На улице Истикляль, возле аптеки с треснувшей вывеской, она оставляла крошки халвы на парапете, пока торговец кебабами кричал: «Эй, еврейка, твой мальчик сбежал в Палестину!»

Давид, прячась среди ящиков с турецким мылом и ржавыми гвоздями, рисовал на стене углём корабли. «Завтра ночью попробуем через порт, — шептал он Мине, когда та пробиралась к нему через люк под лестницей. — У капитана есть знакомый грек…» Гюльтен, обнаружив пропажу серебряной ложки, разбила горшок с геранью: «Ты отдала ему всё, даже память предков!» В последнюю ночь Мина сорвала недозрелый инжир, сок прилип к пальцам, как смола. На причале, где пахло рыбой и мазутом, капитан потребовал вместо денег её серёжки-полумесяцы. Давид молча снял с шеи цепочку с ключом от подвала: «Дерево теперь твоё».