Свидание (2022)

Мэй, 27 лет, барменка из ханойского кафе «Лотос», каждое утро протирала стойку с треснувшим углом. В джинсах с выцветшими коленями и фартуке, пахнущем вчерашним рыбным соусом, она разгружала ящики с гуавой, когда в дверь вошел Анат — таец в мятом поло, с фотоаппаратом Nikon на шее. «Ты снимаешь грязь на стенах или людей?» — спросила она, кивая на облезлый желтый угол, где висел портрет Хо Ши Мина. Он рассмеялся, достал из рюкзака пакетик тайских леденцов: «Ищу лица, которые не врут. Вот ты, например, трижды солгала за минуту — поправляла волосы, когда я вошел, спрятала сигарету под поднос и...». Вентилятор с оторванной лопастью громыхал над ними, пока она наливала ему кофе с сгущенкой.

Через неделю они сидели на крыше пятиэтажки в районе Бадинь, делили жареные бананы. Анат показывал снимки: рыбаки с озера Тхак Ба, старуха, чинящая циновку в Дананге. «Моя мать звонила — говорит, вернешься в деревню, выйдешь за Нгана из аптеки», — Мэй раздавила окурок о бетонный парапет. Ночью на рынке Чао-Пхрая он учил ее ругаться по-тайски, а она смеялась, поправляя ему воротник: «Пхом рак кхун — это не «я люблю креветок», болван!». Утром, пока он спал, она нашла в его блокноте набросок себя — в растянутом свитере, с щербатым керамическим чайником в руках. Через два дня она сломала ключ в дверях своей квартиры на улице Ханг Май, а он, вместо слесаря, выбил дверь ногой. «Теперь ты мне должен 400 тысяч донгов», — сказала она, собирая осколки замка в пластиковый совок.