Первая волна (2021)

Лиам Картер, 34-летний инженер-эколог из Ванкувера, находит в пробах воды из озера Онтарио микроскопические частицы неизвестного сплава. Его навязчивые звонки в местный университет заканчиваются встречей с Айко Мори, молчаливой аспиранткой, у которой аналогичные образцы были изъяты из лаборатории за неделю до защиты диссертации. «Тыква на Хэллоуин гниёт быстрее, чем эти данные», — бросает она, разглядывая его записи через треснувшее стекло очков. Их подпольные эксперименты в гараже Лиама прерывает серия землетрясений, совпадающих с отключением электричества в районе порта — там, где Айко неделей ранее видела грузовики с логотипом заброшенной шахты под Садбери.

В заброшенном горнодобывающем городке Альберты они сталкиваются с Картером Бойдом, бывшим военным, который патрулирует периметр с геiger-счётчиком, привязанным к поясу поверх рваной фланелевой рубахи. «Вылезайте из грузовика. Сейчас», — его рука дрожит на кобуре, когда он указывает на следы шин, ведущие к шахте №5. Внутри, за ржавыми балками, Лиам натыкается на установку, напоминающую радар, собранный из деталей 80-х — провода перемотаны изолентой цвета засохшей крови. Айко расшифровывает записи на серверной стойке: кто-то активировал прототип климатического оружия, замерший в 1987-м. Когда Картер настаивает на уничтожении данных, Лиам взламывает терминал — экран мигает координатами следующей «точки активации» под Монреалем. Взрыв в шахте хоронит сервер, но Айко успевает сфотографировать карту на свой разбитый телефон. Картер исчезает вместе с ключом от их джипа, оставив на снегу следы, обведённые мелом — как в детских играх его дочери, погибшей во время наводнения в Калгари.