Мой дом (2020)

Лена, медсестра в синих скрабах с пятном кофе на рукаве, каждое утро оставляла контейнеры с бутербродами на кухонном столе. Её муж Макс, плотник с обветренными руками, ворчал про счета за электричество, пока чинил сломанную дверцу шкафа: «Опять Сара забыла выключить обогреватель в ванной — заледенеем, но хоть ноги не замёрзнут». Их дочь-подросток, Сара, прятала сигареты в карман куртки перед школой, а младший, Тимоти, разбирал старый радиоприёмник из гаража, мечтая поймать сигналы из космоса. По четвергам семья ела замороженную пиццу у телевизора, где показывали новости про закрытие местного завода — Лена выключала звук, говоря: «Хватит, а то Макс опять про кредит вспомнит».

Зимой 2021-го Макс сломал ребро на стройке — страховка не покрыла больничный. Лена взяла ночные смены в хосписе, а Сара украла бутылку виски из бара «У Глории», чтобы продать одноклассникам. «Ты что, мамины таблетки тоже на eBay выложишь?» — кричал Макс, обнаружив спиртное под кроватью. Тимоти тем временем подрался с соседским мальчишкой, который назвал их дом «развалюхой с покосившимся крыльцом». Когда в марте пришло уведомление о выселении, Лена молча положила письмо в ящик с старыми фотографиями — там же лежала распродажная брошюра из агентства недвижимости. «Переедем к тёте Клэр в Милуоки», — предложила она за ужином, но Макс разбил тарелку об раковину: «Это мой дом. Я сам его дострою».